Лев Толстой - Плоды просвещения

Таня. Ну, какой ни на есть, да вот вам завидно.

Василий Леонидыч( за сценой ). Григорий!

Григорий. Поспеешь!.. Есть чему завидовать! Ведь ты только начала образовываться и с кем связываешься? То ли дело меня бы полюбила... Таня...

Таня( сердито и строго ). Говорю, не будет вам ничего.

Василий Леонидыч( за сценой ). Григорий!!!

Григорий. Уж очень строго себя ведете.

Василий Леонидыч( за сценой, упорно, ровно, во всю мочь кричит ). Григорий! Григорий! Григорий!

Таня и Григорий смеются.

Григорий. Меня ведь какие любили!

Звонок.

Таня. Ну и идите к ним, а меня оставьте.

Григорий. Глупая ты, посмотрю. Ведь я не Семен.

Таня. Семен жениться хочет, а не глупости.

Григорий, Таня и артельщик (несет большой картон с платьем).

Артельщик. С добрым утром!

Григорий. Здравствуйте. От кого?

Артельщик. От Бурде, с платьем, да вот записка барыне.

Таня( берет записку ). Посидите тут, я подам. ( Уходит. )

Григорий, артельщик и Василий Леонидыч ( высовывается из двери в рубашке и туфлях ) .

Василий Леонидыч. Григорий!

Григорий. Сейчас!

Василий Леонидыч. Григорий! разве не слышишь!

Григорий. Я только пришел.

Василий Леонидыч. Воды теплой и чаю.

Григорий. Сейчас Семен принесет.

Василий Леонидыч. А это что? От Бурдье?

Артельщик. Так точно-с.

Василий Леонидыч и Григорий уходят. Звонок.

Артельщик и Таня ( вбегает на звонок и отворяет дверь ) .

Таня( артельщику ). Подождите.

Артельщик. И так дожидаюсь.

Артельщик, Таня и Сахатов ( входит в дверь ) .

Таня. Извините, сейчас вышел лакей. Да вы пожалуйте. Позвольте! ( Снимает шубу. )

Сахатов( оправляясь ). Дома Леонид Федорович? Встали?

Звонок.

Таня. Как же, давно уж!

Артельщик, Таня и Сахатов. Входит доктор.

Доктор( ищет лакея. Увидав Сахатова, с развязностью ). А? мое почтение!

Сахатов( пристально вглядывается ). Доктор, кажется?

Доктор. А я думал, что вы за границей. К Леониду Федоровичу?

Сахатов. Да. А вы что же? Болен разве кто?

Доктор( посмеиваясь ). Не то чтобы болен, а, знаете, с этими барынями беда! До трех часов каждый день сидит за винтом, а сама тянется в рюмку. А барыня сырая, толстая, да и годочков-то немало.

Сахатов. Вы так и Анне Павловне высказываете ваш диагноз? Ей не нравится, я думаю.

Доктор( смеясь ). Что же, правда. Все эти штуки проделывают, а потом расстройство пищеварительных органов, давление на печень, нервы, – ну, и пошла писать, а ты ее подправляй. Беда с ними! ( Посмеивается. ) А вы что? Вы, кажется, спирит тоже?

Сахатов. Я? Нет, я не спирит тоже... Ну, мое почтение! ( Хочет идти, но доктор останавливает. )

Доктор. Нет, ведь я тоже не отрицаю вполне, когда такой человек, как Кругосветлов, принимает участие. Нельзя же! Профессор, европейская известность. Что-нибудь да есть. Хотелось бы как-нибудь посмотреть, да все некогда, другое дело есть.

Сахатов. Да, да. Мое почтение! ( Уходит с легким поклоном. )

Доктор( Тане ). Встали?

Таня. В спальне. Да вы пожалуйте.

Сахатов и доктор расходятся в разные стороны.

Артельщик, Таня и Федор Иваныч ( входит с газетой в руках ) .

Федор Иваныч( к артельщику ). Вы что?

Артельщик. От Бурде, с платьем да с запиской. Велели подождать.

Федор Иваныч. А, от Бурде! ( К Тане. ) Кто это прошел?

Таня. Сахатов, Сергей Иваныч, и еще доктор. Они тут постояли, поговорили. Все о спиритичестве.

Федор Иваныч( поправляя ). Об спиритизме.

Таня. Да я и говорю об спиритичестве. А вы слышали, Федор Иваныч, как прошлый раз удалось хорошо? ( Смеется. ) И стучало, и вещи перелетали.

Федор Иваныч. А ты почем знаешь?

Таня. А Лизавета Леонидовна сказывали.

Таня, Федор Иваныч, артельщик и Яков-буфетчик ( бежит с стаканом чаю ) .

Яков( к артельщику ). Здравствуйте!

Артельщик( грустно ). Здравствуйте.

Яков стучит в дверь к Василью Леонидычу.

Те же и Григорий.

Григорий. Давай.

Яков. А стаканы вчерашние всё не принесли, да и поднос от Василья Леонидыча. Ведь с меня спросят.

Григорий. Поднос занят у него с сигарками.

Яков. Так вы переложите. Ведь с меня взыскивают.

Григорий. Принесу, принесу!

Яков. Вы говорите, принесу, а его нет. Намедни хватились, а подавать не на чем.

Григорий. Да принесу, говорю. Эка суета!

Яков. Вам хорошо так говорить, а я вот третий чай подавай да завтракать собирай. Треплешься, треплешься день-деньской. Есть ли у кого в доме больше моего дела? А все нехорош!

Григорий. Да уж чего лучше? Вишь, как хорош!

Таня. Вам все нехороши, только вы один...

Григорий( к Тане ). Тебя не спросили! ( Уходит. )

Таня, Яков, Федор Иваныч в артельщик.

Яков. Да что, я не обижаюсь, Татьяна Марковна, барыня не говорила ничего про вчерашнее?

Таня. Это об лампе-то?

Яков. И как это она вырвалась из рук, бог ее знает. Только стал обтирать, хотел перехватить, – вышмыгнула как-то... В мелкие кусочки! Все мое несчастье! Ему хорошо, Григорию-то Михайлычу, говорить, как он один головой, а вот как семья? Ведь тоже надо обдумать да прокормить. Я на труды не смотрю. Так ничего не говорила? Ну, и слава богу! А ложечки у вас, Федор Иваныч, одна или две?

Федор Иваныч. Одна, одна. ( Читает газету. )

Яков уходит.

Таня, Федор Иваныч и артельщик. Слышен звонок. Входят Григорий с подносом и швейцар.

Швейцар( Григорию ). Доложите барину, мужики из деревни.

Григорий( указывая на Федора Иваныча ). Дворецкому доложи, а мне некогда. ( Уходит. )