Дмитрий Мережковский - Царевич Алексей (трагедия в 5-ти действиях)
- Название:Царевич Алексей (трагедия в 5-ти действиях)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Дмитрий Мережковский - Царевич Алексей (трагедия в 5-ти действиях) краткое содержание
Царевич Алексей (трагедия в 5-ти действиях) - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Алексей.Хорошо; Федорыч. Встать хочу. Помоги.
Блюментрост.Вставать нельзя.
Алексей.Отчего нельзя? Можно, теперь все можно.
Приподымается. Блюментрост и Аренгейм помогают ему.
Алексей.К окну. (Ведут его к окну). Откройте. В последний раз на Божий свет взглянуть!
Открывают окно.
Алексей.Хорошо-то как, Господи! Солнышко ясное, травка зеленая, цветики желтые… А дух-то, дух от березок слаще дыма кадильного! В последний раз, в последний раз… Коль возлюбленны селения твои, Господи сил! Желает и скончевается душа моя во дворы Господни! Сердце и плоть моя возрадоваться о Бозе живе!
Блюментрост и Аренгейм усаживают его в кресло.
Алексей.Блюментростушка, утеха цветиков… Не разумеешь? «Блюмен» – цветики, а «трост» – утеха. Имя-то какое милое! Хоть и немец, а родная душа… (Аренгейму) . И ты, Карлушка, милый, обоих вас, как родных, полюбил. Ох, батюшки, голубчики, что-то уж очень мне любо с вами да весело… Винца бы выпить?
Блюментрост.Вино вредно вашему высочеству.
Алексей.Ничего, можно, – теперь, говорю, все можно. В последний раз выпить хочется на радостях.
Блюментрост.Какая же радость?
Алексей.Да ведь батюшка простил.
Блюментрост и Аренгейм (вместе). Помиловал?
Алексей.Нет, не помиловал.
Блюментрост.Как же так? Простил и не помиловал?
Алексей. Не спрашивай. Тайна, тайна великая. А винца-то что ж? И вы, и вы со мною, милые!
Аренгейм (Блюментросту, шепотом). Как молит, бедный! Нельзя отказать. Ведь, может быть, и вправду на смерть идет.
Блюментрост.Ну, делать нечего, дайте.
Аренгейм приносит бутылку и стаканы. Наливает и подает.
Алексей (подняв стакан и глядя на свет). Как кровь! Кровь и есть… За что же выпить-то, а?
Блюментрост.За здравие вашего высочества.
Алексей.Ну, моему здравию конец… А лучше вот что. Много я ругивал батюшку, может, и за дело; а надо и правду сказать: сей кузнец Россию кует из нового железа Марсова, [31]тяжело молоту, тяжело и наковальне, – да зато Россия будет новая. За здравие государя Петра Алексеевича. Петра Великого!
Блюментрост и Аренгейм.Виват! (Чокаются и пьют).
Алексей.Ну-ка, еще стаканчик.
Аренгейм.Не много ли будет, ваше высочество?
Алексей.Эх. Карлушка, пить – умереть, и не пить – умереть. Наливай!
Аренгейм наливает.
Алексей.А второй за ваше здоровье, немцы вы мои милые. Я и вас ругивал, а тоже правду сказать надо: хорошо-де в ваших краях, вольно и весело. За землю немецкую и за все края Европейские, за волю вольную!
Блюментрост и Аренгейм.Виват! (Пьют).
Алексей. Еще последний, Карлушка! Небось, больше не буду.
Аренгейм наливает.
Алексей.Ну, а последний – за Русь! Знаю, вы, немцы, земли нашей не любите: плоха-де для вас. Может, и плоха, да не кляните бедную. Сколько терпела и еще сколько терпеть… А и с нами, и с вами один Христос. Ну, так вот и за плевую Русь выпейте! Да молча, молча; с молитвою…
Пьют молча.
Алексей.А как будете в немецких краях, скажите там, что царевич Алексей Петрович за Россию умер. Скажете?
Блюментрост и Аренгейм.Скажем, скажем, ваше высочество!
Аренгейм опускается на колени, целует руку Алексея и плачет. Блюментрост закрывает лицо платком.
Алексей.О чем, миленькие? Плакать не надо. Вон, солнышко как ясно заходит, так пусть и жизнь… Жизнь ли, смерть ли; – все для Господа. Аще бо и пойду посреде сени смертные, не убоюся зла, яко Ты со мною еси. Благослови, душе моя, Господа отныне и во век!
Вторая картина
Там же. На столе гроб с телом Алексея. У гроба дьячок читает Псалтырь. Горят свечи. Белая ночь. Люди входят, крестятся, целуют руку покойника и молча уходят. Два старых Боярина шепчутся.
Второй.Апоплексия, а по нашему удар кровяной?
Первый.Удар, батюшка, удар. Как прочли сентенцию, так и пал замертво.
Второй (тишайшим шепотом). Ну, а вправду-то как? Топором, что ли?
Первый.Бог весть.
Второй (вздыхая). Ох-ох-ох! А гробик-то плохонький!
Первый.Сколотили, видно, наспех, тут же, в застенке.
Второй.И кутейки не поставили. Скучно-де, чай, без кутьи-то покойничку!
Первый.Где уж с кутьею возиться, – и так живет!
Второй.Надёжа-то наша, надёжа Российская, вот она где!
Первый.Все там будем!
Второй.Конец, значит, времена последние?
Первый.Последние, батюшка, последние.
Уходят. Входят Блюментрост и Аренгейм. Отойдя в сторону, шепчутся.
Аренгейм.Да, зверь победил.
Блюментрост.Не знаю. Кажется, не зверь и не Бог, а человек. Страшно было смотреть на лицо его, немногим переживет сына.
Аренгейм.А что скажет народ?
Блюментрост.Ничего не скажет.
Аренгейм.А ведь как любил его!
Блюментрост.Любил и разлюбил. Рабы любить не умеют. Подлая страна, подлый народ!
Аренгейм.Не говорите так. Его страна, его народ. А ведь он…
Блюментрост.Святой? Да, страшная русская святость. Ну, скажем так: непостижимая страна, непостижимый народ!
Входит Петр.
Петр.Ступайте все.
Все уходят. Петр, один, подойдя ко гробу, творит земной поклон, крестится и целует Алексея в голову. Отходит к аналою и раскрывает Псалтырь.
Петр (читает). «Господи, да не яростию Твоею обличиши мене, ниже гневом твоим накажеши мене. Яко стрелы твои унзоша во мне, и утвердил если на мне руку Твою. Несть исцеления в плоти моей от лица гнева Твоего, несть мира в костех моих от лица грех моих. Яко беззакония мои превзыдоша главу мою, яко бремя тяжкое отяготеша на мне».
Опускается на колени и протягивает руки к телу Алексея.
Петр (с рыданием). Алеша. Дитятко, чадо мое первородное. Исаак мой возлюбленный!.. Овна не послал, овна не послал. Господи! Не пощадил! Кровь сына, царскую кровь, на плаху я первый излил, и падет сия кровь, от главы на главу, до последних царей, и погибнет весь род наш в крови. Да не будет, да не будет. Господи! Кровь его на мне, на мне одном! Казни меня, Боже, – помилуй, помилуй, помилуй Россию!
[1918–1919]
Примечания
1
Евангелие от Марка (XIII, 32).
2
Книга Судей Израилевых (XV, 15–19).
3
Речь идет о матери Алексея, царице Авдотье, помещенной Петром в Суздальский монастырь в 1699 г.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: