Александр Ермак - Пьесы и пьески

Лора:

– Да уж! Я взволновала! Я вне себя!

Майк:

– Вот видишь. И мне интересно ощутить себя любовником, которого застал свирепый муж. Я столько раз себе это представлял. Я чувствую, чувствую, как меня начинает заводить. Вот потрогай меня – я дрожу.

Лора:

– Ты ненормальный?

Майк:

– Ну, скажем так, твоя идея заниматься психотерапией в кровати мне тоже не сразу показалась нормальной.

Опять долго звонят. Стучат.

Лора:

– Что же делать?

Майк:

– Ну, что делают в такой ситуации? Я, как и положено, спрячусь на балконе. Повисну на руках на пятом этаже. Буду держаться там из последних сил часа два… ( трогает свои мускулы ) минут тридцать… десять… пять… А если что скажу, что я высотник-монтажник…

Лора:

– Тупица, здесь же нет балкона. Мог бы давно заметить.

Майк:

– Жаль, конечно. Ну, тогда – в шкаф. В темный шкаф. Затаюсь и буду слушать там, как предательски громко бьется мое сердце (сильные удары в дверь – Бум! Бум! Бум!)

Лора:

– Нет, это я – в шкаф ( бросается к шкафу, пытается открыть ) Ты мужа вызвал, ты с ним и разбирайся. А меня здесь не было и нет.

Майк:

– Тогда, тогда я – под кровать. (лезет слева под кровать)

Лора никак не может открыть шкаф:

– Он заперт. Ой, ноготь сломала!.. Где ключ? Куда ты дел ключ?

Майк из-под кровати:

– Я не брал. Не брал. Честное слово. Открывай дверь.

Лора:

– И что, что я скажу ему?

Майк:

– Ты же умная женщина. Что-нибудь придумаешь…

В дверь слышатся чудовищные удары – Бум! Бум! Бум! Голос Виктора:

– Открывайте! Сломаю!

Лора обреченно:

– Он сломает. У него такие сильные руки. Он же когда-то профессионально занимался боксом… ( вздыхает, идет и открывает дверь )

В комнату быстро входит Виктор, оглядывается:

– Так-так-так, Лора, так-так-так…

Лора деланно удивляется:

– Виктор?

Виктор:

– Так-так-так ты проводишь вечер у подружки.

Лора:

– Да… Так-так… А что, что случилось? Почему ты здесь?

Виктор:

– Ну и где, где же подруга?

Лора:

– Она… Она должна вот-вот вернуться. У нас маленький девичник. Вот-вот она и пошла купить пирожных, вина… Так почему ты здесь?

Виктор:

– Значит, это ее комнатенка?

Лора:

– Да, ее. Знаешь, она здесь временно. Я не говорила тебе, чтобы не расстраивать. Видишь ли она недавно развелась. Такое прошла, ты себе не представляешь: суд, раздел имущества, родственники и друзья отвернулись. Одной ей сейчас тяжело. Очень тяжело. Вот я и зашла ее навестить, утешить, поддержать… Да ты же мне не ответил. Как ты здесь оказался? Ты тоже к ней? Вы разве знакомы?

Виктор:

– Я? Нет, я не к ней. Я к тебе, дорогая…

Лора:

– Что-то случилось? Что-нибудь с папой?

Виктор:

– С папой? Не думаю. Скорее с тобой, со мной, с нами. Я хочу знать, что здесь происходит. Так-так, значит, подружка ушла в магазин?

Лора:

– Так-так… ушла в магазин… так-так… за пирожным, вином… так-так… ну, может сигарет еще или пару сигар купит… Да, а почему бы нам не выкурить по сигаре. В этом что-то есть. Как ты думаешь?

Виктор продолжает оглядываться:

– И ты выходит сейчас здесь одна? Так?

Лора:

– Так. Так.

Виктор:

– В пеньюаре?

Лора оглядывает себя:

– В пеньюаре? Ну не голой же мне быть в чужой комнате! А вообще-то мы собрались гадать на картах. А для настоящего гадания надо снять верхнюю информационно запачканную одежду. Ну и еще… я немного похвасталась. Знаешь ведь, как женщины друг перед другом показываются. ( смотрится у зеркала, разглаживая пеньюар ) Ей очень понравилось. А я сказала, что ты мне подарил.

Виктор:

– Так что ж ты подружке такой пеньюарчик показываешь, а родному мужу нет?

Лора:

– Виктор, я купила этот пеньюар к поза-поза-прошлой годовщине нашей свадьбы. И одевала его уже много-много раз – ты не обратил никакого внимания. Так надо же было его кому-то показать, согласись.

Виктор:

– А я значит не обратил внимания?

Лора:

– Никакого.

Виктор:

– А подружка, значит, обратила. Так?

Лора:

– Конечно, попробовала бы она не обратить. Я бы тогда не заметила ее новых изумрудных сережек, которые она себе после развода в утешение купила. Под цвет глаз. Они у нее зеленые. ( смотрит в зеркало ) Мне бы они, конечно, не пошли. Под мой цвет нужен рубин, или сапфир, или может быть даже черный алмаз…

Виктор:

– Где он?

Лора:

– О ком ты?

Виктор:

– О ком – о ком… Мне сообщили, что ты здесь с мужчиной.

Лора:

– Я с мужчиной?

Виктор:

– Ты с мужчиной.

Лора:

– Тебе сообщили мужским голосом?

Виктор:

– Да.

Лора:

– Все правильно. Все получилось! Получилось!

Виктор:

– Что получилось?

Лора:

– Знаешь, мне все-таки очень хотелось, чтобы ты оценил мой пеньюар. Ну и подружка, конечно, заодно. В общем мы договорились с подружкой встретиться, и еще я попросила папу позвонить. Чтобы он сказал, что я здесь не одна. А как иначе я тебя могу увидеть вечером? Ну как иначе могу заставить тебя оценить мой пеньюар?

Виктор:

– И ты попросила папу сообщить мне, что находишься в этой гостиничке с другим мужчиной?

Лора:

– Ну, а кого же мне еще попросить в таком деликатном деле? Все другие тут же разнесут сумасшедшую новость по всему городу. А так все останется в нашем тесном семейном кругу. Я сказала ему, что приготовила тебе приятный сюрприз. Он тут же согласился. Папа в отличие от тебя романтик. И это не смотря на его-то годы. А как здорово он умеет менять голос. Правда, ты его не узнал?

Виктор мрачно:

– Не узнал.

Лора хлопая в ладоши:

– Получилось – получилось!

Виктор пристально смотрит на нее:

– Где он?

Лора в сторону:

– Нет, не получилось – не получилось…

Виктор:

– Где он! Ну, покажись-ка, Дон Жуан… Давай-давай, явись нам, герой-любовник! Лора, где он? ( заглядывает в ванную )

Лора возмущенно:

– Да ты… Как ты… (внезапно успокаивается, говорит в сторону) Впрочем. Если ревнует, значит еще не все, не все потеряно… Господи, я совсем забыла ведь он же всегда, всегда был таким ревнивым. Когда мы познакомились он тенью за мной ходил. Черной тенью черного Отелло. Я – в институт и он за мной. Я – в магазин и он за мной. Он же к столбу, к инвалидной коляске мог приревновать. И мог, и ревновал. Ах, какую, какую шикарную сцену Виктор устроил у стоматолога. Сорвал с него марлевую маску. Чуть не выбил ему такие красивые фарфоровые зубы. Белые с голубым отливом. Ах, вызывали полицию… Ах, составляли протокол… Ах… Но потом, потом он как-то постепенно перестал замечать и столбы, стоящие рядом со мной, и кружащие инвалидные коляски, и стоматологов с красивыми фарфоровыми зубами, и даже мясников с такими волосатыми-волосатыми ручищами. Да он и меня перестал замечать. Но может, может быть еще все может быть…