Фридрих Шиллер - Мария Стюарт

Б е р л и

Вы к лучшим мыслям так и не пришли,

И оттолкнете пасторову помощь?

М а р и я

Я с Господом моим примирена.

Сэр Паулет, не поминайте лихом.

Помимо воли стала я виной

Великой вашей старческой утраты.

Не думайте превратно обо мне.

П а у л е т (подает ей руку)

Бог с вами! Никогда. Идите с миром.

Те же. Анна Кеннеди и остальные камеристки врываются с выражением ужаса. За ними следует шериф с белым жезлом в руке. В глубине, сквозь открытую дверь, видны вооруженные.

М а р и я

Что, Анна? Верно, мне пора идти?

Пора на казнь идти? Пора прощаться?

Вон и судья с жезлом. Иду. Иду.

Прощайте все.

Женщины в безутешном горе обнимают ее.

(Мельвилю.)

Прошу вас, Мельвиль, Анна,

Свесть под руки меня в последний раз.

Позвольте им пойти со мною, Берли.

Б е р л и

На это у меня приказа нет.

М а р и я

Вы мне откажете в ничтожной просьбе?

Не может быть, чтобы моя сестра,

Стыдливости моей не чтя, желала,

Чтобы мужские руки палачей

Меня раздели в страшную минуту.

Б е р л и

Не место для служанок эшафот.

Подымутся их крики и рыданья.

М а р и я

Кормилица моя не закричит.

За выдержку души ее ручаюсь.

Не разлучайте с ней меня, милорд.

Пусть будут в смерти мне опорой руки,

Которые и в жизнь меня внесли.

П а у л е т (к Берли)

Уважьте эту просьбу.

Б е р л и

Я согласен.

М а р и я

Вот, кажется, и все.

(Берет и целует распятие.)

Спаситель мой!

Ты, на кресте свои простерший руки,

Мой дух, в них предающийся, прими.

Хочет идти, но в эту минуту встречается взглядом с Лестером, который при ее движении невольно смотрит на нее. При виде его Мария вздрагивает, колени подгибаются под ней, она готова упасть. Лестер подхватывает и поддерживает ее. Она молча и значительно смотрит на него, он не может вынести ее взгляда, наконец она говорит.

Граф Лестер, вы сдержали ваше слово.

Вы обещали руку мне свою,

Чтоб вывесть из темницы, и явились

Меня сегодня проводить на казнь.

Лестер стоит униженный.

(Продолжает ласково.)

Вы мне сулили не свободу только,

Я счастье с вами думала найти,

Благодеянье обновленной жизни.

Теперь, перед уходом, без стыда

Могу я в этой слабости признаться.

Живите же, и если в силах вы

О счастье думать, наслаждайтесь счастьем.

Вы, домогавшийся двух королев,

Какое сердце предали на муку!

Елизаветы милости и гнев

Не стали бы вам карой и наукой!

Уходят — шериф впереди, Мельвиль и Кеннеди по бокам ее, позади Берли и Паулет. Остальные, плача, смотрят вслед, пока она не скрыва-ется, и затем расходятся через боковые двери.

Л е с т е р (один)

Я жив еще! И жить еще могу?

И крыша надо мной не обвалилась!

И не разверзлась подо мной земля!

Какой я дар божественный отринул!

Жемчужину какую потерял!

Она уходит к небу просветленной,

Я ж остаюсь отверженным в аду.

Ведь ты на казнь пришел? Ну что ж, иди.

Будь с теми, кто не чувствует, не любит.

Смотри, как голову у ней отрубят,

И голос сердца заглуши в груди!

Тебе, презренный, больше не к лицу

Участье, пробужденное любовью.

Поступок мерзкий, полный хладнокровья,

Без содроганья приведу к концу.

Уж подличать, так смело, через край.

С душой, покрытой черствою коростой,

Стань очевидцем казни у помоста,

Плодов предательства не потеряй!

(Решительными шагами идет к двери,

в которую увели Марию но, не дошедши,

останавливается.)

Я не могу. У двери, на пороге

Подкашиваются от страха ноги.

Как раз под этой комнатой внизу

Идут ужасные приготовленья.

Я слышу голоса. Скорее вон

Из дома гибели ее и смерти!

(Хочет выйти в другую дверь,

но она заперта; возвращается.)

Я слышу все, на что смотреть не мог,

Прикованный таинственною силой.

Вот голос пастора. Она его

Перебивает. Молится. Как тихо

Все стало вдруг! Какая тишина!

Лишь плачут женщины.

Ее раздели. Придвинули скамейку.

Подвели. Вот голову она кладет на плаху...

(Проговорив последние слова, вслушивается,

вздрагивает и падает без чувств.

В то же время снизу докатывается глухой

гул голосов, долго продолжающийся.)

Вторая комната четвертого действия.

Е л и з а в е т а (с большим беспокойством входит через боковую дверь)

Нет ни людей, ни вести до сих пор.

Придет ли наконец сегодня вечер,

Или остановилось и стоит

На небе солнце, удлиняя пытку?

Ее уже казнили или нет?

О том и о другом мне страшно думать,

Решиться же спросить еще страшней.

Нет Лестера, и Берли не приходит,

И если нет их в Лондоне, тогда

Стрела летит, стрелу спустили с лука,

Стрела попала в цель. Всему конец,

Содеянного больше не воротишь.

Кто там?

Елизавета. Паж.

Е л и з а в е т а

Ты возвращаешься один.

А лорды где?

П а ж

Граф Лестер и лорд Берли...

Е л и з а в е т а (нетерпеливо)

Где лорды?

П а ж

В Лондоне их нет.

Е л и з а в е т а

Нет в Лондоне? А где ж они?

П а ж

Не знаю.

Мне этого никто не мог сказать.

Они чуть свет покинули столицу.

Е л и з а в е т а (оживившись)

Я королева Англии! Ступай

И позови... Не надо... Тут останься.

Ее в живых не стало. По земле

Я наконец могу ходить спокойно.

Что ж я дрожу? Откуда этот страх?

Предмет моих тревог землей засыпан.

Кто мне припишет это? У меня

Достанет слез казненную оплакать.

(Пажу.)

Ты здесь еще? Немедля разыщи

И приведи сюда мне Девисона

И графа Шрусбери. Да вот он сам.

Паж уходит.

Елизавета. Тальбот.

Е л и з а в е т а

Чем вы меня порадуете, Тальбот?

Без основанья вы бы не пришли

Ко мне так поздно.

Т а л ь б о т

Слушай, королева!

Охваченный заботой о тебе,

Был в Тауэре сегодня я, где держат

Керля и Нау, Марииных писцов.

Меня сначала не пускали в башню.

Ее насилу отпер комендант.

С всклокоченными дико волосами,

В неистовстве, с безумием в глазах

Стал ползать Керл, как червь, передо мною,

Колени обнимая и моля

Сказать скорее, правильны ли слухи,

Что к смерти приговорена Стюарт.

Когда я это подтвердил, он начал

О стены колотиться головой,

Избил товарища, сорвал решетку

С окна и, высунувшись, стал кричать

Сбежавшемуся под окном народу,

Что он писец Марии, что она

Осуждена по ложному доносу,

Что это он ее оклеветал,

Что он подделал письма, что товарищ

Подбил его.