Алексей Писемский - Самоуправцы

Князь Сергей ничего не отвечает брату и еще более отворачивается от него.

Рыков. Вы выжили, генерал, из ума: неужели вы думаете спрятать нас? Что княгиня не бежала, знает про то родитель ее, а за меня заступится мой государь! Вспомните ваше звание и не бесчинствуйте!

Князь Платон. Воробью с орлами не летать; прапорщику генерала не учить! (Вожаку.) Веди его на прежнее место! (Вожак ведет.)

Рыков (следуя за ним). Не княжеская у тебя душа, а зверя дикого!

Князь Платон (шуту). Веди и ты госпожу свою!

Княгиня (вставая). Бывают злодеи, но всё не такие, как вы!

Князь Платон. Я был злодеем для вас, когда не надохнул на вас, как на собственную свою душу!

Кадушкин (княгине). Пойдемте-с!

Княгиня (хватая себя за голову). Бедная, бедная я!..

Князь Платон и князь Сергей.

Князь Платон. Ну-с, братец любезный, теперь с вами счеты! В тот вечер, как я уехал и вы беседовали с супругою моею, я сидел рядом тут в комнате и все слышал.

Князь Сергей (изменившись в лице). Что ж тут было слышать такого особенного?

Князь Платон. Тут было слышать то, что вы соблазняли жену мою и за то обещали быть медиатором [c1]ее с другим.

Князь Сергей. Вам, вероятно, послышалось это по вашей ревности. Если я что-нибудь подобное и говорил, так это был один светский дискур [c2], который я веду со всеми женщинами и за который ни перед кем не считаю себя ответственным!

Князь Платон. Как! Ты не ответствен перед мужем, думая соблазнять его жену и медиаторствовать другому, не ответствен перед братом, который открывал тебе всю душу свою? Все могли меня обмануть, но не ты, мерзавец; ибо я тебя никогда ни в чем не подозревал.

Князь Сергей. Если вы вашими ругательствами и насилием коснетесь хоть волоса моего, то по моему положению в свете...

Князь Платон. Не защитит тебя от меня никакое положение твое... Я бы сейчас велел тебя колесовать, если бы не щадил в тебе крови отца моего... (Берет со стола две шпаги и одну из них кидает брату.) На, защищайся, подлый трус, если в тебе хоть капля чести осталась!

Князь Сергей. Волею государя моего и вашего дуэли запрещены, нам обоим угрожает за то каторга.

Князь Платон. Прежде, чем ты попадешь на каторгу, я распорю тебе живот и все кишки твои вымотаю тебе на шею! (Бросается на брата со шпагою.)

Князь Сергей. Я вас слабее и наверное должен быть жертвою!.. (Почти нарочно натыкается плечом на шпагу и падает.) Я ранен, я умираю!

Князь Платон (людям). Вытащите его и бросьте в его экипаж; пусть едет куда хочет!

Люди поднимают князя Сергея и уносят его.

Князь Платон (один, опуская в землю голову и руки). Будет! Комедия кончена! Маска снята; месть насыщена, но душа моя болит еще сильнее: горе им, но горе и мне!.. (Склоняет голову.)

Занавес падает.

Темная аллея старинного барского сада. На одной стороне видна часть каменного дома, на другой забор сада, а через него в аллею прорезываются лучи низко спустившегося солнца. На самой аллее лежат бревна, приготовленные для постройки скамеек.

Филька, со всклоченными волосами, в рубахе и лаптях, обчищает кусты, растущие около надземных, с железными решетками, окон дома. Митрич, в худенькой суконной куртке, со стриженой головой и бритой бородой, в дырявых чулках, в худых башмаках, стоит, опершись на метлу.

Митрич. Не хаживал он тут, паря, николи!.. Я вот уж годов двадцать при саде, не помню того; а тут вот лавочку и столик велел себе устроить... Управитель прибежал ко мне: "Подметите, говорит, и подстригите хорошенько в саду!.."

Филька (сделав усилие над своим мозгом). Подметем! Нам что велят, то и делаем.

Митрич (видимо, довольный этим ответом). Так! Так!.. Господа, что сами хотят делают, а нам что велят делаем... Теперь взять - мельник и мельница... Мельник пустит мельницу, и мелет она сколько только душе его угодно, без остановки; а мельница мельнику не может приказать того: запер он ее, гуляет, пьянствует, - мельница стой, молчи. То и мы: господа - мельник, а мы мельница!

Филька (совсем не поняв Митрича). У нас ныне, дядя, очень мало мельница вымалывает; все плотину прорывает!

Митрич (несколько озадаченный подобным замечанием). Мельник пустой человек, так и быть тому надо!.. Обирай почище около окон!..

Филька (обирая и прикладывая ухо к стене). Никого что-то не чуть тут!

Митрич. Тут не тут, а есть с пуд, как говорят про брюхатых баб.

Филька (обращая глупое лицо свое к Митричу и улыбаясь по обыкновению всем ртом). Дядя!.. Тут, говорят, княгиня посажена.

Митрич. Тише, молчок!.. Вытянут те язык-то!.. Подь сюда!..

Филька подходит.

(Кладя ему руку на плечо и почти шепотом.) А болтовни, братец, боже ты мой, сколько насчет этого идет.

Филька глупо усмехается.

(Продолжает тем же полушепотом.) Ехал я этта из Ерёмина, нагоняет меня наш священник. "Митрич, говорит, пересядь ко мне, поговорим!" Сел я к нему. "А что, говорит, правда ли, что у вас княгиня в тюрьму посажена?" Я говорю: "Как, говорю, ваше священство, вы, по вашему сану, такие слова говорите?.. Я, говорю, сейчас князю донесу о том!.." Батюшки мои, попик наш тут же мне прямо в телеге в ноги бух! "Митрич, говорит, сделай милость, братец, не сказывай!" Завозит меня опосле того к себе в гости, водкой, ратафием угощает, студнем накормил; попадью с мягкой постели согнал и меня на место ее положил: "На, Митрич, нежься, только не сказывай". А на другой день поехал я от него, два рубля деньгами подарил.

Филька (что-то такое сообразив). Угостил он тебя!

Митрич. Лихо... Это все теперь по барину нашему почет нам такой. Князь наш по государе второй человек в России; по его высокой и великой милости нам никто ничего не может сделать. Теперь рыковские сколько тоже много за барина своего зарятся на нас, - вот им всем! (Показывая кулак.) Ономнясь на торгу в Горках тоже выпито было ловко!.. Мне ведь везде угощенье. "Митрич, Митрич, пожалуйте, откушайте!" Только раскланивайся... Наперло на меня рыковских человек сорок. "Бей, говорю, только друг дружке не мешай!" И взял одного молодого парня, да как свисну его под микитки; смотрю, завертелся кубарем, упал на землю и дух из себя испустил. "Ах, думаю, беда!" Сейчас верхом на своего коня и к князю: "Так и так, мол, говорю, повинную несу!" "Ты это, говорит, мне служил, ничего за то не будет! На записку моей руки!" Так, паря, и проехало мимо!

Филька (простодушно). Умер парень-то?

Митрич. Нет, черт его дери, отдышался... Побогатырствовал я, паря, тоже на своем веку - довольно!

Те же и управитель и за ним идет подьячий, в засаленных брюках, в дырявых чулках, в худом камзоле и кафтане и в вытертом рыжем парике.

Подьячий (оглядываясь кругом и махая на себя худым носовым платком). Какой здесь воздух свободный и места восхитительные!