Валерий Печейкин - Соколы

ДЕНИС. Здесь ничего нет.

СОКОЛОВА. Деня, не упрямься! Скажи, что ты видишь!

ДЕНИС. Я ничего не вижу. Кроме пятен.

СОКОЛОВА. Каких пятен? пятен?

ДЕНИС. Не здесь, а вообще… они плавают по комнате. Они внутри моих глаз, но как будто ползают по всем предметам, как жирные бляшки в супе…

СОКОЛОВА. Хватит доканывать мать! Что ты видишь здесь? (Тычет ему в лицо парафином.)

ДЕНИС. Здесь ничего нет!

СОКОЛОВА (дает ему подзатыльник). Скотина! мало того, что где-то бред подхватил, так еще и лечиться не хочет. Мать с сестрой ему божественную молитву откопали, свечку жгли, а он даже и смотреть не хочет.

КСЮША. Мы ему безразличны.

ДЕНИС. Ксюша, у тебя на лице морской конек.

СОКОЛОВА. Что?

ДЕНИС. А теперь он на тебе, мама. Он самый большой из моих клеток.

СОКОЛОВА. Как же ты надоел… (Срывает с него полотенце.) На, Ксюша, унеси. Нет, в стирку брось. После него лучше — стирать. Или сжечь.

КСЮША (натягивает рукав на ладонь). Я даже руками брать не хочу. Чтобы не заразиться. Чтобы не сойти потом с ума. Чтобы не обезуметь. (Уходит с брезгливо зажатым полотенцем..)

ДЕНИС. У меня горло болит.

СОКОЛОВА. А жопа у тебя не болит? Ты болеешь, потому что орешь. Вы ведь в школе как параноики бегаете друг за другом! И орете! Ксюша говорит, что видела, как ты играл в выбивалы. Бегаешь потный, орущий, матерящийся! Грязный мяч трогаете руками, в лица друг другу бросаете! Вот почему ты болеешь!

ДЕНИС. Но ведь все дети болеют.

СОКОЛОВА. Они болеют изредка и еще чем-нибудь занимаются. Ни у кого из моих знакомых такого сволочного ребенка нет. У всех дети чем-нибудь занимаются: ходят в секцию, на плавание, занимаются спортом. И только ты — чахнешь и чахнешь. Когда ты был маленький, я тебя жалела, если болел. А сейчас — ты сам виноват.

ДЕНИС. Почему я виноват, если я не виноват.

СОКОЛОВА. Потому что ты на мать плевал и Бог тебя наказывает за это.

ДЕНИС. Я… (Вскакивает.) я куплю шпагу, как у мушкетеров, и заколю тебя!

СОКОЛОВА. Скоти…

КСЮША (кричит с балкона). Шызик обосрался!

СОКОЛОВА. Скотина! (Не знает, куда бежать и кого бить. Наконец, бросается на балкон.) Сволочь! обгадил половик! Ксюша, унеси его!

КСЮША. Я не буду — он грязный!

СОКОЛОВА. Я говорю, унеси кота, пока его еще не вырвало!

КСЮША. Он тоже грязный!

СОКОЛОВА. Деня, унеси этого скота!

Входит с балкона на кухню, несет половик кулем. Проходя мимо сына, показывает ему содержимое.

СОКОЛОВА. Знакомьтесь, два говна!

КСЮША (кричит в окно). Деня! Деня! скорее его уноси! он уэ-уэ начал делать!

ДЕНИС (бежит на балкон). Сейчас!

Звонок в дверь. Голоса.

НЕНАШИНСКАЯ (кричит из комнаты).. Звонят! Алена, звонят! Ксюша, звонят! Деня, звонят!

СОКОЛОВА (появляясь на мгновение). Неужели отец? Деня, зажми кота где-нибудь на балконе! Отец увидит, шкуру сдерет! Ксюша, иди скорее половик под ванну! Нет, под ванну не прячь: отец там иногда лазает! Спрячь куда-нибудь!

НЕНАШИНСКАЯ. Звонят!

КСЮША. Слышим! Деня, когда отец в спальню пойдет, ты его тихонько выкинешь в подъезд!

ДЕНИС. Отца?

СОКОЛОВА. Отец вас кормит!

КСЮША (из коридора). Это не отец!

СОКОЛОВА. А кто же вас кормит, сволочи, кто?!!

КСЮША. Не отец, а Буба!

СОКОЛОВА. Да-а! накормит она вас! она в последний раз Деню накормила щавелевым супом, что его рвало!

КСЮША (кричит). Это Буба в дверь ломится!

СОКОЛОВА. Ухх! Все равно кота отнесите: лучше раньше, чем позже.

В комнату, где лежит Анастасия Кирилловна, входит Нина Борисовна. Ксюша идет впереди нее. Мы слышим финал истории, которую бабушка рассказывает спине свой внучки.

ГОЛОВАЙКО. …он мне говорит: «Жалуйтс камю хатите!». А я ему говорю: «Вот тебе и пожалуюсь!» — и этой капустой в него бросила. (Всем сразу.) А я вот шла и зашла.

НЕНАШИНСКАЯ. Здравствуйте…

ГОЛОВАЙКО. А вы все сидите?

СОКОЛОВА (входит).. Здравствуйте. А она все сидит.

ГОЛОВАЙКО. А я вот пока шла, придумала — вы возьмите плотную веревку и на пятку ее вот так, как петлю. И тяните вверх-вниз, вверх-вниз, разрабатывайте ногу, разрабатывайте. (Протягивает руку.) Дайте какую-нибудь веревку!

КСЮША. Деня — дай.

ДЕНЯ. А ты что?

КСЮША. Я — должна резать овощи.

СОКОЛОВА. Деня, не ерепенься. Отрежь от бобины кусок и принеси.

ГОЛОВАЙКО. А в туалет вы как ходите?

НЕНАШИНСКАЯ. Хожу.

ГОЛОВАЙКО. А как вы ходите?

НЕНАШИНСКАЯ. Навесу.

ГОЛОВАЙКО. Это как это?

СОКОЛОВА. Она ведь сама встать не может, она может только долбать: подними ее, да подними. А мы все не сторукие…

ДЕНИС (входя). …как Шивы.

СОКОЛОВА. Не хами. А мы не сторукие и не стоногие, чтобы как посрет — так идите. (Протягивает веревку Головайко.)

ГОЛОВАЙКО (протягивает веревку). Вот — берите.

НЕНАШИНСКАЯ. Спасибо… (Обматывает веревку вокруг шеи.)

СОКОЛОВА. Вы только посмотрите, что эта скотина делает! (Бросается к ней.) Ты, мама, меня совсем удосужить хочешь! совсем в гроб закопать! в землю забить! (Разматывает и отнимает веревку.) Вот тебе вешаться! вешаться! (Хлещет веревкой.)

НЕНАШИНСКАЯ. Ай! ай! ай!

ГОЛОВАЙКО. Алена! Алена!

ДЕТИ. Мама! мама!

СОКОЛОВА. Когда же вы все сдохните?! Когда?!

ГОЛОВАЙКО. Алена!..

СОКОЛОВА. Что «Алена»? Алена — голова зелена! Что вы к другим своим снохам не шастаете? Что вы к своему Степаньке не ходите? Потому что он со своей крашенной вас с лестницы спустил! А сынок его, Кешечка, которого вы тетешкали — где он теперь? Он с кореянкой тупорылой ребеночка слепил, а теперь хочет в Канаду уехать к сестре. А вы все «сиротинка Кешечка! сиротинка!». Да какой он сиротинка? Жопу себе на канадских харчах еще отъест! А что вы к нам ходите? Я вас сколько раз, когда молодые были, просила с детьми посидеть! А вы что? А вы: у тебя есть мать! А зонтик мой, прибалтийский, вы на пляж утащили и он весь выгорел. А он в шкафу стоял. Зачем было в шкаф! А Коленьку вы тогда квасом на жаре зачем напоили и к нам приперлись, а этот выродок мне новую обивку на диване обрыгал. А Стёпачка, сынок ваш, Денису на день рождения старые детские колготки подарил! А перед новым годом, перед миллениумом, зачем вы с Андреем из-за Ельцина поцапались? Ушел хер в отставку — ну и ушел. А Андрей в полночь зеленый сидел. Миллениум раз в две тысячи лет бывает, а вы его обгадили. Я две тысячи не проживу — вы проживете, старые суки. Вы прожив… вы… (Опускается на стул.)

Пауза. Ксюша, зыркнув на Нину Борисовну, подбегает к столику с бабушкиными лекарствами и достает сразу несколько пузырьков. Все происходит молча. Через минуту Головайко нарушает молчание.

ГОЛОВАЙКО. Извини, Алена… я зашла сказать, чтобы в субботу ко мне на день рождения…