Николай Погодин - Сотворение мира

Маруся. Эту бойкую я тоже знаю. Сейчас ее видела. Она здесь, на воскреснике, в лесу.

Надежда Алексеевна. Вы и не подозреваете, как это мне важно…

Маруся. Можно и догадаться. Посидите здесь в сторонке, я вам найду ее. Как женщина, советую вам, как жена, подумайте. Георгий Львович только-только наладился. Он был как погибший… Больной, разбитый…

Надежда Алексеевна. Он искалечен? Что с ним сделалось? Маруся. Нет, нет — другое. Как сказать вам? Душевное… Сила в человеке занедужила… упала. А он, наверно, вас любил… Как хотите, так и поступайте. Сейчас я разыщу эту подругу Симочки. (Уходит.)

Надежда Алексеевна. Она мне намекает, что мое возвращение убьет Георгия… Казалось, что все это произой дет гораздо проще, легче. Теперь приходится подумать. (Смотрит в сторону. Там идут Кузька и Коля в обнимку.) Мальчик мой! Когда ж они вернулись? Сдержусь эти минуты. Надо сдержаться до встречи с Георгием. (Отходит в сторону.)

Появляются мальчики.

Коля. Где ты был, чудак? Мы же у вас в доме живем.

Кузька. Мать погнала в деревню к тетке.

Коля. Зачем, чудак?

Кузька. Телушку хочет покупать. Она мне прямо жизни не дает со всякими делами. То одно, то другое… погулять некогда. Хоть ты теперь приехал, есть товарищ… (Протянул руку.) Ну, здравствуй!

Коля. Ну, здорово!

Кузька. Вы-куиро-вался?

Коля. Затащили. Мать отправила. Я не хотел… А ты?

Кузька. Мы, брат ты мой, отступали… с фронтом.

Коля. Неужели? И войну видел?

Кузька. Подумаешь, какое дело!

Коля. Врешь?!

Кузька. Чудак… Нас, брат, бомбили каждый день.

Коля. Вот счастливые! А мы в Сибирь поперлись. Ты партизанил?

Кузька (подумал) . Было… Мы, брат, до самой Москвы пешком топали.

Коля. А Рокоссовского видал?

Кузька. Нет, этого я не видал. Зачем же врать? Зато я, брат, Доватора видел на Минском… на шоссе… Не веришь? Честное…

Коля. Что же он делал на Минском?

Кузька. Ехал.

Коля. На коне?

Кузька. Конечно. В бурке.

Коля. И ничего не говорил?

Кузька. Нет, ничего не говорил. Просто он ехал.

Коля. Тебе, конечно, подвалило.

Кузька поет.

А наша школа что?

Кузька. Чудак, какая там школа!

Коля. Разбомбили?

Кузька. Вот чудак… весь город выгорел.

Коля. И все наше кино?

Кузька. Один экран торчит на Карле Марксе.

Коля. Интересно!

Кузька. Я бы сказал, что мало интересного. Мура! Колька, у меня голуби.

Коля (азарт) . Видал. Продай.

Кузька. Поговорим.

Коля. Купаешься?

Кузька. Масса мин лежит на дне. Нырять нельзя.

Коля. Интересно посмотреть.

Кузька. Я бы сказал, что мало интересного. Мура!

Мальчики прошли. Одновременно входят Маруся и Нона.

Нона (бросилась к Надежде Алексеевне, обняла) . Надежда Алексеевна!.. Мы думали, что вы погибли.

Надежда Алексеевна. А где же наша Симочка?

Нона. Ужасное создание. Взяла и скрылась. У нее, видите ли, получилась неудачная любовь.

Надежда Алексеевна. Вы понимаете, что Симочка была моя последняя опора.

Нона. А я на что? Пойду и буду всем доказывать.

Маруся. Постойте, не шумите. Я чувствую, що ваше дело не простое. Пойдемте-ка отсюда и поговорим, а то вон идут Микола да Андрей. Не надо делать лишнего, послушайтесь меня.

Надежда Алексеевна, Маруся и Нона уходят. Появляются Гололоб и Колоколов.

Гололоб (входя) . Скажут тоже — «сотворение мира». Спасибо вам за это сотворение мира! На чем я буду эту махину в город перетаскивать? Ой, строители, що вы со мной делаете?

Колоколов. Не плачь, не действует.

Гололоб. Вот брошу все на свете и уеду.

Колоколов. Куда?

Гололоб. А ты и рад, що Гололобу некуда податься.

Колоколов. Конечно, рад.

Гололоб. Как я шикарно жил до сотворения мира! Богдан Хмельницкий, да… не позабудешь. Из этого вот лесу мы делали налет на город, когда освобождали наших из тюрьмы. Эх вы, леса-лесочки!.. Дерзкая была девчонка Симка. Теперь повяла девочка. И я повял.

Колоколов. Увядшее создание. Лирический субъект.

Гололоб. Пошел ты к чорту! Самые трудные задачи, самые немыслимые фокусы — кому решать? Сразу нашли кому. «Поручим Гололобу». Целый город рубит, валит, пилит лес, а кому его возить? На чем его возить? «Поручим Гололобу». Пользуются моим отзывчивым характером.

Появляется Маруся и следом Нона.

Маруся, що ты бегаешь? Все люди трудятся, а она бегает.

Маруся. Пожалуйста, не попрекай. Все люди спали, а мы уже тут бились, как не знаю кто. Шутки дело — накормить народ. Хорошо тебе руководить. Сидит и руководит и руководит! А ты попробовал бы сам кормить людей.

Гололоб. Люблю, когда она серчает. Это ж вам женщина! Но почему ты бегаешь, Маруся? Я замечаю, на твоем лице написана загадка.

Маруся. Не знаю, что там у меня написано, а на твоем лице написано, что ты ничего не знаешь. Если на твоих глазах может сделаться большое горе, а оно лишнее… И как помочь людям? Где теперь Глаголин? А? Может быть, как раз не надо вмешиваться? Мысли путаются. Иди сюда. Посоветуй сам, что нам делать.

Супруги Гололобы уходят.

Нона (подошла к Колоколову) . Здравствуйте, Андрей Сергеевич.

Колоколов (недружелюбно) . Здравствуйте.

Нона. Вы в том же духе ко мне относитесь?

Колоколов. А вас это печалит?

Нона. Очень. Я впечатлительная.

Колоколов. И что дальше, сударыня?

Нона. Но что за тон — сударыня! А впрочем, это правильно — сударыня! Я вышла замуж за коменданта города. Вы можете меня поздравить. Еще никто не вышел замуж, а я уже Бумагина.

Колоколов. Не знаю только, кого поздравить — вас или коменданта?

Нона. А почему не вместе? Брак соединяет души.

Колоколов. О душах помолчим.

Нона. Да?.. Напрасно. Я, собственно, хотела спросить о Симочке. Да вы… конечно, давно забыли о ней думать.

Колоколов и Нона уходят. Появляются Глаголин и Мужалов.

Myжалов. Георгий Львович, это я, Мужалов.

Глаголин. Здорово, брат. В чем дело?

Мужалов (патетизм) . Подумайте, какое переживательное время! На что я крепкий, а переживаю. Глаголин. Мужалов, ты подвыпил.

Мужалов. Да! Но только для подъема. В другом случае ты мне ставь ведро, я нипочем не стану тебе валить сосну. А тут я на одном пол-литре валю десятую. Подъем!.. А тут еще переживание со мной случилось.