Николай Погодин - Сотворение мира

Колоколов. Вот это другие песни. Маруся, вы пригубьте с нами.

Гололоб. Маруся пьет по праздникам. Пускай же будет сегодня наш праздник. Любовь да свет, да все такое… Чокайся, Маруся.

Маруся. Ой, я смеяться буду! С праздничком. За твою долю, Симочка. (Выпила.) Ну, я теперь пропала.

Смех.

Гололоб. Эх, Симочка, не дала ты мне сосватать полковника!

Колоколов. Читайте Робинзона! Я говорю вам, человек рожден для катастроф.

Гололоб. Андрей, ты брось. Що твой Робинзон видал? Ни чорта он не понимает.

Софа. А я могу сказать, какой у вас характер, Симочка. Вы захотите — и будете нежной, как ребенок, не захотите — и будете как неодушевленный, холодный камень. Я давно угадала ваш характер и знаете как? По походке. У вас счастливая походка.

Симочка. Да. Очень. Чересчур. Безмерно.

Софа. Когда вы будете счастливой, интересной женщиной, вы тысячу раз вспомните, кто сказал эти слова.

Колоколов. А вот моего характера вы не узнаете, поскольку я потерял походку…

Софа. Ах, Андрей Сергеевич, милый, так хочется мечтать за счастье, а вы смеетесь. Я от души…

Маруся (вдруг начинает смеяться) . Ой, люди, вагон назад поехал!

Смех.

Андрей Сергеевич, до чего я боюсь вашего Робинзона! Кто он такой? Турка или православный человек? Что вы с ним нянчитесь? Кидайте вы его к чорту, этого Робинзона. Не прячьте от меня ваших глаз. Думаете, спрячетесь? Не-ет. Симочка, он же тебя полюбил. Как он за тобой страдает! Теперь ты нам скажи: пара тебе Андрей или не пара?

Гололоб. Маруся, не теряй головы.

Маруся. А?.. Микола, ты мне не приказывай. (Иной тон.) Что такое я потеряла? Я ничего не потеряла. Маруся чести не потеряла, не поддалась немцам, чистая к тебе пришла. А сестра твоя Настя — ровня Симочке — та поддалась. За румына замуж пошла. Найду — задушу. За своих Валю и Лидочку задушу. Им прощать нельзя, раз они с немцами путались. Товарищ полковник, вы человек серьезный, скажите, можно им прощать или нельзя?

Глаголин. Правда, прощать нельзя.

Маруся. Симочка, что же ты не отвечаешь? Можешь любить этого Робинзона или не можешь? И все они молчат… А может быть, я что-нибудь лишнее сказала? Тогда вы простите меня за мое открытое сердце.

Симочка (вдруг с болью) . Андрей, играйте. Ну, играйте же хоть что-нибудь…

Гололоб (Колоколову) . Играй!

Колоколов (берет аккордеон) . Заказывай.

Гололоб. Шотландскую застольную, музыка Бетховена. Точно. Играй. (И он сам и другие подпевают. Запевает.)

Постой, хлопец. Давай сначала, а то душа поет, а голоса нема. (Снова запевает застольную песню Бетховена.)

Хор.

Гололоб.

Поезд резко останавливается. Симочка выпрыгивает из вагона, другие задержались оттого, что донеслись слова диктора, который дочитывает последние слова приказа Верховного Главнокомандующего: «…объявляю благодарность руководимым вами войскам! Вечная слава героям, павшим за свободу и независимость нашей родины. Смерть немецким захватчикам! Верховный Главнокомандующий Сталин».

(Уходящим на полустанок обитателям теплушки.) Узнайте, какой город взяли.

Все, кроме Гололоба, Маруси и Глаголина, уходят.

(Строго и хмуро.) У тебя, Маруся, наверно, в голове прошло. На будущее время при Симочке про эти темы надо помолчать.

Маруся. А про какие? Я и забыла.

Гололоб. С Симочкой надо осторожно… Вы слыхали, как она нервно разговаривает? Мы с помощью этой самой Симочки освободили из городской тюрьмы сразу за один налет всех заключенных.

Глаголин. Да, да… дитя войны… израненные души.

Гололоб. То-то и оно. Вошла в доверие к немцам. С начальником тюрьмы друзья-приятели. Вы ж сами понимаете, товарищ полковник, таких заданий не дают, это дело твоей воли. Не надо при ней касаться этих тем… кто там жил с немцами, кто не жил… Разве не видно: у них с Колоколовым получается что-то совсем серьезное… Красивое… Может быть, она страдает этой темой. Не надо. Конечно.

Маруся. Боже ж мой!.. Ведь ты молчал.

Гололоб. Молчал и через силу говорю… Конечно.

Поезд медленно трогается.

Маруся. Смотрите, едем… еще останутся. Симочка!

Входят моряк, начальники станций. Софа, Симочка и потом Колоколов.

Колоколов. Георгий Львович! Микола! Симочка! Маруся! Вы слыхали? Наш город освобожден. Георгий Львович! Мы с этой минуты едем прямо домой.

Глаголин (легкий хмель) . Колоколов, я с вами, только с вами… Вы, Андрей… нет, все вы действительно неувядаемые люди. Сейчас что-то кончается, — наступит новое, другое… Мне трудно выразить… Что-то громадное… Мне надо снова в громадный мир… а я не тот…

Гололоб. Кто куда, как говорится, а мы поедем в лес… Нам еще в лесу работы хватит.

Руины городской площади. Теплый летний вечер.

Глаголин. Вот оно, какое возвращение.

Пение.

Что это? Кто там поет? С ума схожу я, что ли?

На площадь вышел Колоколов со своим аккордеоном.

Колоколов. Георгий Львович! Георгий Львович! Ну и Помпея! Мертвый город! Я будто не пугливый, а как-то жутко. Право слово, играл, чтоб пошуметь.

Глаголин. Там, за театром, в тупике, был мой дом. Ни дома, ни тупика.

Колоколов (поднял голову к небу) . Эй вы, будущие грядущие поколения, молитесь нам, товарищи! Вот как чувствовали себя люди в великие эпохи! Вы не сердитесь, Георгий Львович! Я прямо-таки переживаю торжественность момента. Но как, по-вашему, тут разминировано?

Глаголин. Право, я и не подумал.

Колоколов. Прекрасно. Вас, саперов, может быть, мины не берут, но я пехота.

Глаголин (привычно осмотрелся) . Нет, конечно, разминировано.

Колоколов. И то хлеб. Хочу пожить без лишних впечатлений… Эх!.. (Снял свою тужурку, засучивает рукава. Переполнен удовольствием.)

Глаголин. Чем вы собираетесь заниматься. Колоколов?

Колоколов. Сотворением мира. По библии… Вначале было слово и слово было — бог! Дальше я не знаю, но припоминаю, что бог имел хорошие привычки и действовал положительно. (Вырывает из земли немецкий крест, каску подбрасывает вверх ногой.)