Александр Навроцкий - Крещение Литвы

И изменить богам

ЯГЕЛЛО:

Не мог

Я получить корону Польши

Иным путем.

ЛИЗДЕЙКО (укоризненно):

Не мог?

ЯГЕЛЛО:

Конечно,

Не мог иначе. Иль тебе

Известен был легчайший способ,

Чтоб овладеть и королевой,

И королевством?

ЛИЗДЕЙКО:

Да, известен.

ЯГЕЛЛО:

Какой? Скажи?

ЛИЗДЕЙКО:

Спроси о том

Твой верный меч, да вспомни только

Отца и деда все деянья.

ЯГЕЛЛО:

Не мог я поступить иначе.

И то, что сделал, то теперь

Не изменю.

ЛИЗДЕЙКО:

А твой народ?

ЯГЕЛЛО:

Народ одной со мною веры

Быть должен.

ЛИЗДЕЙКО:

Ну, а если он

Тебя послушать не захочет?

ЯГЕЛЛО:

Заставлю силой! О тебе же...

ЛИЗДЕЙКО (перебивая):

Не безпокойся; знаешь сам,

Что ничего со мною силой

Тебе не сделать.

ЯГЕЛЛО:

Не хочу

Я принуждать тебя, но если...

ЛИЗДЕЙКО:

Довольно, князь! Я знаю сам,

Что должен делать; и конечно

Не у тебя просить совета

Кревейто будет! Кто давал

Отцу советы, тот от сына

Не примет их. Ступай домой!

Ведь по тебе давно, должно быть,

Скучает полька. Там, и с нею,

Молись богам ея, а здесь

Тебе не место!

ЯГЕЛЛО:

Что ж ты хочешь

С собою сделать?

ЛИЗДЕЙКО:

Погоди —

Увидишь сам.

ЯГЕЛЛО:

Но может быть...

ЛИЗДЕЙКО:

Ступай, отступник!

ЯГЕЛЛО:

Но, пожалуй,

Ты вздумаешь мутить народ,

Тогда...

ЛИЗДЕЙКО:

Ступай!

ЯГЕЛЛО:

Не заставляй

Меня вступать в вражду с тобою.

Я не желаю причинить

Тебе вреда, но если ты

Меня заставишь...

ЛИЗДЕЙКО:

Уходи!

Уж больший вред чем тот, который

Ты мне нанес, не причинишь

Ты ныне нам. Не безпокойся!

Народ не сделается жертвой

Раздора нашего.

ЯГЕЛЛО (хочет поцеловать руку Лиздейки, но, опомнившись, останавливается и с грустью):

Прощай!

Не осуждай меня...

ЛИЗДЕЙКО:

Зачем!

Когда ты сам, своей охотой,

Покинув веру, осудил

Себя на вечное безславье.

Ступай отсюда, христианин!

Здесь вам не место! Боги предков,

Родной Литвы владыки, ныне

Уж не твои, Ягелло, боги.

Ты продал их! но ты ведь смертен,

А боги вечны, и в грядущем

Они жестоко покарают

Тебя за все. А в царстве их

Я призову тебя к ответу,

Литовский князь, отступник веры

И Польшей купленный король! (Ягелло уходит).

Лесная поляна в Закрете, с правой стороны — развалины башни, обнесенныя оградой, в глубине — просека.

РОТЕНШТЕЙН (ходит нетерпеливо по поляне):

Как долго не идут они!

Придут-ли? Ну, а если Явнут

Вдруг выдал нас? Не может быть!

Ведь он не силой, добровольно

Стал христианином. А впрочем,

Честолюбивыя желанья,

Корысти жажда, или страх

Всегда легко овладевают

Людьми такими. Боже, если

Узнал старик о нашем бегстве

И принял меры! Ведь тогда —

Погибло все! Запрут голубку,

Замучают, и нет ни средств,

Ни сил, чтоб вырвать дорогую

Из злобных старческих когтей.

КОРЕЙВО (за оградой):

Вельможный князь, сдержать не в силах

Я ваших бешеных коней.

РОТЕНШТЕЙН:

Оставь! Не дергай их! Я сам

Их успокою. (уходит. Входят: Поята и Явнут, вслед за ними Тиргайто).

ПОЯТА (оглядываясь кругом):

Никого

Не вижу я! Ты не ошибся?

ЯВНУТ:

Я слышу ржание коней.

Он здесь! Сейчас его отыщем! (уходит в ограду).

ПОЯТА:

Отец, мой дорогой отец!

Что ныне станется с тобой

Когда ты, наконец, узнаешь,

На что решилась я? (прислушивается) Идет!

О милый, милый, разве в силах

Я отказать тебе теперь

В твоей существеннейшей просьбе,

Когда к тому же и мое

Она желанье разделяет. (Входит Ротенштейн).

Ты ждал меня? (обнимаются).

РОТЕНШТЕЙН:

Давно, голубка!

И думал уж, что, может быть,

Нас выдал Явнут, и погибло

Все наше счастье.

ПОЯТА:

Не могла

Придти я раньше; знаешь, милый,

Что я могла уйти из дома,

Лишь под предлогом совершить

Молитву в храме Перунаса;

А ведь подобныя молитвы

Нельзя иначе совершать,

Как только на закате солнца.

РОТЕНШТЕЙН:

Пора в дорогу! Все готово!

Я лучших отобрал коней!

Пойдем, голубка! Нам теперь

Необходимо удалиться

Скорей от Вильны. Наступает

Сырая ночь, встает туман,

Дороги здесь мне незнакомы,

Мы можем сбиться...

ПОЯТА:

Погоди

Хотя еще немного, милый!

РОТЕНШТЕЙН:

Нельзя, нельзя!

<...>

Комната в жилище Лиздейко.

БОЙВИД:

Беда, какой и не бывало!

Пропали мы! О срам, о ужас!

Верховного владыки дочь

Из дома отчего сбежала.

Прогонят нас! (входит Скамунд) Ну что, нашли?

СКАМУНД:

Кого?

БОЙВИД:

Пояту!

СКАМУНД:

Не иголка,

Не затеряется в песке!

Уж если вздумала убраться,

Так не одна. Из пришлецов

Нашла помощников и с ними

Теперь далеко!

БОЙВИД:

Что-то будет

За это с нами?

СКАМУНД:

Ничего!

Ее беречь заботой было

Не нас с тобой. У ней своя

Была прислуга.

БОЙВИД:

Где ж Бирута?

СКАМУНД:

Должно быть, с нею убралась.

БОЙВИД:

Не может быть! Она стара!

Ей на коня взобраться трудно;

Не усидит. Что там за шум?

Ведут кого-то! (вводят Бируту с цепью на руках) А, поймали!

СКАМУНД:

Попалась, старая!

БИРУТА:

Пустите!

Хоть дайте дух перевести.

Ох, умираю!

БОЙВИД:

Околей,

Так легче будет! А не то

Тебя помучает изрядно

Владыко наш. (к Скамунду) Ступай к нему

И доложи, что изловили

Мы эту гадину. (Скамунд уходит)

БИРУТА:

Помилуй

Меня могучий Перкунас!

БОЙВИД:

Помилует тебя палач,

Когда под пыткой искалечит

Тебя до смерти. Тсс!.. идет

Сюда Владыко. (входит Лиздейко).

<...>

В храме Перкуна. Толпа вайделотов.

1-й ВАЙДЕЛОТ:

Великий бог! Что будет с нами?

Что сотворят они с тобой?

2-й:

Спокойны будьте! Не посмеют

Они коснуться до Перкуна

И до священного огня!

ЯВНУТ (в сторону):

Покончат живо! Уж пора

Низвергнуть идолов, и в храме

Святую жертву вознести.

4-й (у дверей):

Идут!

1-й:

Сюда?

4-й:

Сюда, должно быть!

Великий князь, княгиня с ним

И христианские жрецы

Из Польши с князем прибылые.

5-й:

За ним поляки, крестоносцы,

И наших много!

<���…>

ЯГЕЛЛО:

Жрец, Лиздейко,

Идет сюда!

ГЕДВИГА:

Вели скорее

Замкнуть все двери!

БОДЗАНТА:

Нет, нельзя!

Тогда мы все у них, как в клетке,

Очутимся, и сотворить

Они над нами могут все,

Что пожелают.

ЯГЕЛЛО:

Что-же делать?

БОДЗАНТА:

Впустить сюда.

ЯГЕЛЛО:

Ты отвечаешь

За безопасность королевы,

И нашу также?

БОДЗАНТА:

Отвечаю!

(Входит торжественная процесия жрецов; опускают носилки; Лиздейко встает).

ЯГЕЛЛО (к Лиздейке):

Зачем ты здесь?