Оноре Бальзак - Надежды Кинолы

Кинола. А если он умрет, сеньора?

Фаустина. Он так ее любит?

Кинола. Поверьте, я в этом не виноват! И в Вальядолиде и здесь я тысячу раз ему доказывал, что такой человек, как он, должен обожать женщин, но полюбить хоть одну — никогда!

Фаустина. Да ты, оказывается, злой! Сходи к Лотундиасу и скажи, чтобы он зашел ко мне поговорить да привел с собой дочку. (В сторону.) Она отправится в монастырь.

Кинола (в сторону) . Еще один враг! Она слишком любит нас, а потому наделает нам много бед.

Кинола уходит и встречается по пути с дон Фрегосо.

Фаустина и дон Фрегосо.

Дон Фрегосо. В ожидании господина вы стараетесь подкупить слугу.

Фаустина. Женщине надо всегда упражняться в искусстве обольщения.

Дон Фрегосо. Сеньора, это невеликодушно. Я надеялся, что благородная венецианка пощадит чувства старого солдата.

Фаустина. Ах, ваша светлость, вы пользуетесь вашими сединами искуснее, чем юноша самой пышной шевелюрой, и для вас они более веский довод, чем... (Смеется.) Да бросьте вы этот сердитый вид!

Дон Фрегосо. Могу ли я не сердиться, видя, как себя компрометируете вы, которую я хотел бы назвать своей женой? Неужели вы забыли, что носите одно из лучших имен Италии?

Фаустина. По-вашему, оно слишком хорошо для Фаустины Бранкадор?

Дон Фрегосо. Вы предпочитаете снизойти до какого-то Фонтанареса.

Фаустина. А если он поднимется до меня? Разве это не доказательство любви? Впрочем, вы сами знаете, что любовь не рассуждает.

Дон Фрегосо. А, вы сознаетесь!

Фаустина. Вы мне слишком близкий друг и вправе первым узнать мою тайну.

Дон Фрегосо. Сеньора!.. Да, любовь безрассудна! Я вам отдал больше, чем самого себя!.. Ах, я хотел бы обладать целым миром, чтобы подарить его вам. Разве вы не знаете, что ваша картинная галерея стоила мне почти всего моего состояния?

Фаустина. Пакита!

Дон Фрегосо. И что для вас я готов пожертвовать даже честью?

Те же и Пакита.

Фаустина (Паките) . Скажи мажордому, чтобы он распорядился отнести картины из моей галереи к дон Фрегосо.

Дон Фрегосо. Пакита, не вздумайте передать это приказание.

Фаустина. Мне рассказывали, что однажды Екатерина Медичи потребовала у Дианы де Пуатье драгоценности, которые той подарил Генрих Второй. Диана их вернула переплавленными в слиток. Пакита, сходи за ювелиром.

Дон Фрегосо. Ни к кому не ходите и оставьте нас.

Пакита уходит.

Те же, кроме Пакиты.

Фаустина. Я еще не маркиза Фрегосо. Как вы смеете отдавать приказания в моем доме?

Дон Фрегосо. Я должен вам повиноваться, я знаю. Все мои богатства не стоят одного вашего слова! Простите мне порыв отчаяния.

Фаустина. Даже в отчаянии надо оставаться рыцарем. А ваше отчаяние превращает Фаустину в куртизанку. Ах, вы хотите, чтобы вас обожали? Да последняя венецианка вам скажет, что это стоит очень дорого...

Дон Фрегосо. Я заслужил этот ужасный гнев.

Фаустина. Вы говорите — любить? Любить! Любить — значит жертвовать собой, не ожидая ни малейшей награды! Любить! Это значит жить в лучах солнца, не смея к нему приблизиться. Не облекайте же ваш эгоизм в блистательные ризы истинной любви. Замужняя женщина, Лаура ди Новес, сказала Петрарке: «Ты мой, но ни на что не надейся, живи без любви!» А ведь Италия, венчая поэта, увенчала его великую любовь, и грядущие века не перестанут восхищаться Лаурой и Петраркой!

Дон Фрегосо. Я никогда особенно не жаловал поэтов, а Петрарку я ненавижу! Все женщины, до скончания века, будут ставить его в пример поклонникам, которых они хотят иметь около себя, но не ближе.

Фаустина. Вас называют полководцем, а вы просто солдат.

Дон Фрегосо. Так в чем я мог бы уподобиться этому проклятому Петрарке?

Фаустина. По вашим словам, вы меня любите, так избавьте гениального человека...

У дон Фрегосо вырывается жест удивления.

Да, гениального — избавьте его от пытки, которой его хотят подвергнуть пигмеи. Проявите величие души, помогите ему! Вам это будет больно, я знаю, но помогите ему. Только тогда я поверю, что вы меня любите, и великодушным своим поступком вы прославите себя больше, чем взятием Мантуи.

Дон Фрегосо. Здесь, перед вами, для меня нет невозможного. Но разве вы не знаете, какой яростью я буду терзаться, повинуясь вам?

Фаустина. Ах, значит, вам тяжело повиноваться мне?

Дон Фрегосо. Вы ему покровительствуете, вы восхищаетесь им, пусть. Но вы его не любите? Скажите.

Фаустина. Ему отказываются выдать корабль, подаренный королем. Отдайте ему корабль в полное пользование, немедленно.

Дон Фрегосо. И пришлю его сюда поблагодарить вас.

Фаустина. Вот таким я вас люблю.

Фаустина одна.

Фаустина. А ведь находятся женщины, которые жалеют, что они не мужчины.

Фаустина, Пакита, Лотундиас и Мария.

Пакита. Сеньора, Лотундиас с дочерью.

Пакита уходит.

Те же, кроме Пакиты.

Лотундиас. Ах, сеньора, вы превратили мой дом в настоящий королевский дворец!

Фаустина (Марии) . Дитя мое, садитесь сюда, возле меня. (Лотундиасу.) Можете сесть.

Лотундиас. Вы очень добры, сеньора. Но позвольте мне пойти взглянуть на знаменитую картинную галерею, о которой говорит вся Каталония. (Уходит.)

Фаустина и Мария.

Фаустина. Дитя мое, я люблю вас, и я знаю, в каком вы затруднении. Ваш отец хочет вас выдать за моего кузена Сарпи, а вы любите Фонтанареса.

Мария. Уже пять лет, сеньора.

Фаустина. В шестнадцать лет не знают, что такое любить.

Мария. Не все ли равно, если я люблю?

Фаустина. Любить, мой ангел, для нас, женщин, — значит жертвовать собой.

Мария. Я готова жертвовать собой.

Фаустина. Послушайте! Вы могли бы отказаться от него ради него самого, для его пользы?

Мария. Это значило бы умереть, но моя жизнь принадлежит ему.

Фаустина (в сторону, вставая) . Сколько силы в бессилии невинности! (Громко.) Вы никогда не покидали отеческого дома, вы совсем не знаете света, не знаете его требований, а они ужасны. Нередко человек гибнет оттого, что встретил женщину, которая слишком его любит, или женщину, которая его не любит. Фонтанарес может оказаться в таком положении. У него могущественные враги. Его слава, в которой для него вся жизнь, у них в руках. Вы можете их обезоружить.