Ромен Роллан - Лилюли

Лилюли. Но твой близнец убежал с корабля. Он тебя покинул, отринул... Он бьется под другими знаменами. Слышишь, что он говорит?

Антарес (увидев Лилюли, окликает ее) . Лилюли! Ты ль это, любовь моя?

Альтаир. Как! Он тебя любит?

Лилюли. Да, а тебя он предал. И хочет меня похитить.

Альтаир. Но ты-то, ведь ты меня любишь? Ведь ты моя?

Лилюли. Я достанусь тому, кто сильней и храбрей. Ну! Берите меня скорей! (Взлетает, как птица, и присаживается на конец мостовой балки, выдвинутой над пропастью.)

Антарес (бежит по мосту, туда, где сидит Лилюли) . Подожди, подожди меня!

Альаир (загораживая ему дорогу) . Прочь отсюда! Она моя!

Угрожающе смотрят друг на друга, но вдруг их лица смягчаются и опускаются занесенные для удара руки.

Альтаир. Мой друг!

Антарес. Мой товарищ!

Альтаир. Милые глаза! Милые руки!

Берутся за руки.

Антарес. Милая улыбка! Бесценные воспоминанья!

Альтаир. О, как я жажду тебя обнять!

Еще мгновение смотрят друг на друга, затем горячо обнимаются.

Лилюли. Обнимайтесь, обнимайтесь, мои котяточки, мои голубяточки! Ради твоей Лилюли обними его, обними, задави его, задави! Во славу родины! Чем больше жертва, тем она прекрасней! Ну, Антарес! Ну, Альтаир! Смелей! Мое правило, мальчики, такое: любишь меня — так отдай самое дорогое. А та любовь не заслуживает награды, которая поделиться рада только тем, что самой не надо. Да еще и то не мешает сообразить: если хочешь друга, каким он прежде был, в сердце своем сохранить, то постарайся его, живого, поскорее со свету сбыть, ибо он может образ былого опошлить и загрязнить! Ну и убейте друг друга! Это вменится вам в заслугу! Это доблестно будет и свято! Ну же, ну же, мои волчата!

Альтаир и Антарес схватились друг с другом и яростно борются, катаясь по мосту и с ожесточением нанося друг другу удары; наконец, оба падают без чувств. Толпа на той и на этой стороне оврага окликает их и волнуется. Лилюли, снова взлетев, порхает над лежащими и осыпает их красными и золотыми осенними листьями.

Лилюли. Спите, спите, любимые! Кончены ваши заботы! Вы завершили свою работу, мне послужили примерно, нелицемерно и верно, оба мне отдали больше, чем жизнь, — значит, любили без страха и лжи. Так и должно быть, малютки мои, так вот и надо любить Лилюли! Антарес бездыханен, но Альтаир, мой любимец, я слышу, я слышу, он еще стонет, он еще дышит, он оправится, он на ноги встанет, я его сберегу для новых страданий. Страдать, умирать — это ваш удел, тех, кто взор на меня обратить посмел! Но эти дурачки не стоят участья, ибо вкусить не умеют простое счастье, — их оттого так и тянет в мои объятья, что я своих любовников предаю на распятье! Что ж, пожалуйте, милости просим, за гостеприимство много не спросим — только готовности от гостей жизнь свою кинуть, как горсть костей! Я Иллюзия, я Сладкий Обман — тот меня завоюет, кто идет ва-банк!

Полишинель. Он ничего не получит.

Лилюли. Но жалобами не наскучит. Из тех, кто в путь отправлялся, ни один еще, слава богу, не возвращался. Вперед же, дети Лилюли!

Галлипулеты. Вперед! Вперед! Нас родина зовет!

Урлюберлоши. Блажен, кто за нее умрет!

Те и другие устремляются на мост; завязывается битва. Лилюли парит над сражающимися, затем улетает.

Полишинель. Ах, сорока! Добилась-таки своего!.. Она не любит ничего. И ей не жалко никого. Чужая печаль ей смех — всех манит и убегает от всех. Однако ухитрилась им голову так вскружить, что из любви к ней они готовы друг другу горло перекусить и каждый мечтает главный выигрыш получить! Эй, подходи! Вынимайте билетики! Тащите скорее! Это, господа, беспроигрышная лотерея! Завтра розыгрыш! Завтра вам что хотите подарим, и притом совершенно даром, все чего жаждет ваша душа, получите, не истратив ни одного гроша! Ну, а сегодня, платите натурой — недорого — всего-навсего своей шкурой!

Хор интеллигентов (они поют на однообразный веселенький мотивчик, раскачиваясь в такт всем телом) . Благо тем, кого могила — в юных летах поглотила, — небо милость им явило — от печалей сохранило! — Мы охотно бы по силе — эту участь разделили, — свой живот бы положили, — чин геройский заслужили! — Но мы, ах! поторопились, — слишком рано мы родились! — Значит, боги так судили, — чтобы эти простофили — нас собою заменили!

Тем временем оба народа, обменявшись тумаками, опять ретировались каждый к своему концу моста и с этой безопасной дистанции осыпают друг друга бранью, показывая кулаки.

Интеллигенты (глядя на них сверху с эстрады) . Да они и не думают двигаться! Умрем же, господа, умрем! Нет участи отрадней! Ну же, решайтесь! Смелее!

Народы (вызывая друг друга) . А ну подойди! А ну попробуй! Ох, и будет тебе закуска! Ты, однако, не толкайся, а то как дам! Ну, ну, начинай! Да нет уж, начинай сам! Ах, чтоб тебе! Ты мне отдавил ногу! Да нет же, это не я, ей-богу! Это вот он, сзади меня подтолкнул! У-у, какая боль! Наступил, дуралей, прямо мне на мозоль! Ну ладно, на этот раз прощаю... Но ежели ты опять!..

Великий дервиш. Ничего не выходит... Несмотря на наши святые старанья отравить им существованье, эти болваны не желают расстаться со своей постылой жизнью... (Интеллигентам.) А вы-то чего молчите? Или прикажете подбодрить вас розгой? Пойте, пойте, черт вас дери, вы, герои мозга!

Интеллигенты. Позвольте! Позвольте! Дайте хоть перевести дух! От этого пенья у меня уже язык распух! Ужасное занятие! Да еще по такой погоде! Пить! Я изнемогаю от зноя! А кроме того, не скрою, что предпочел бы музыку в другом роде. — Я не Тиртей, и все эти барабаны и трубы для моих ушей чересчур грубы; то ли дело в сторонке от боя по глоточкам впивать томную грусть гобоя или флейты нежные переливы, ибо поэт рожден, чтобы славить любовь, и мир, и златые нивы!

Полоний (вскакивая с места) . Предатели! Арестовать их немедля!

Лилюли. Ах вот как, мои ягняточки! И вы тоже вздумали брыкаться! Не желаете больше блеять? Не хотите в бантиках от рожек до ножек вприпрыжку бежать к доброму мяснику под ножик? Ну, ничего, мы вас еще и не тому научим! Вы у нас заскачете, вы у нас бе-бе-бе-бе-бе заблеете, а велим, так и танцевать сумеете! Сейчас позовем танцмейстера! (Птичьим голосом поет призывный клич.)

(Здесь ее пение переходит в говор.) Ко мне! Ко мне! Скорей, кузина! Одним прыжком вскочи им на спину! Этих осляток пришпорь ударом костлявых пяток! Да они и сами пойдут, лишь бы над ухом вовремя щелкнул кнут! Славные ослики! Я их, честное слово, очень люблю, они все глотают, чем я их ни кормлю, — покладистый народ и предобрый! — только последний кусок, кузиночка, надо твоим уксусом сдобрить. Видишь, они уже разинули рты и шире держат карманы — ждут, чтобы им с небеси посыпалась манна. Ах, как они любят повиновенье! Так приступай же к делу, Общественное Мнение! Вззы! Вззы! Куси их! Куси! Свет рассудка в них погаси!