Альфред Де Мюссе - Лоренцаччо

Что ты сделал с моей кольчугой? Мы не можем ее найти.

Лоренцо.Я положил ее туда, где она лежала. Погодите… Нет, я положил ее на это кресло… нет, на постель. Не знаю, но я нашел свою гитару. (Поет, аккомпанируя себе.) Госпожа аббатиса, здравствуйте…

Джомо.Она, верно, в садовом колодце? Ведь вы только что стояли над ним, и вид у вас был такой сосредоточенный.

Лоренцо.Плевать в колодец и глядеть на разбегающиеся круги — для меня величайшее наслаждение. Если не считать питья и сна, у меня нет другого занятия.

Аббатиса, госпожа моего сердца, здравствуйте. (Продолжает играть на гитаре.)

Герцог.Неслыханно, неужели кольчуга пропала? Кажется, я не снимал ее и двух раз в жизни, разве только ложась спать.

Лоренцо.Полно вам, полно вам. Не хотите ли сына папы обратить в лакея? Ваши люди ее найдут.

Герцог.Черт бы тебя побрал! Это ты потерял ее.

Лоренцо.Будь я герцогом Флорентийским, меня беспокоило бы что-нибудь другое, а не мои кольчуги. Кстати, я говорил о вас с моей бесценной теткой. Все обстоит как нельзя лучше; подите-ка, сядьте здесь, я скажу вам на ухо.

Джомо (тихо герцогу). Это по меньшей мере странно; кольчугу похитили.

Герцог.Найдут. (Садится рядом с Лоренцо.)

Джомо (в сторону). Покинуть общество, чтоб идти плевать в колодец, — это неестественно. Хотел бы я найти эту кольчугу, чтобы выбросить из головы одну давнюю мысль, которая порой словно покрывается ржавчиной. Да нет же! Какой-то Лоренцаччо! Кольчуга где-нибудь на кресле.

Перед дворцом. Входит Сальвиати, окровавленный, хромает; двое поддерживают его.

Сальвиати (кричит). Алессандро Медичи! Открой-ка окно и погляди, как обращаются с твоими слугами.

Герцог (в окне). Кто это барахтается там в грязи? Кто ползает у стен моего дворца с такими ужасными криками?

Сальвиати.Строцци меня убили; я умру у твоей двери.

Герцог.Кто из Строцци? За что?

Сальвиати.Я сказал, что сестра их влюблена в тебя, мой благородный герцог. Строцци считают, что я оскорбил их сестру, сказав, что ты ей нравишься; трое из них напали на меня. Я узнал Пьетро и Томазо; третьего не знаю.

Герцог.Пусть тебя внесут во дворец. Клянусь Геркулесом, убийцы проведут ночь в тюрьме, а завтра утром их повесят!

Сальвиати входит во дворец.

Спальня Лоренцо. Лоренцо, Скоронконколо фехтуют.

Скоронконколо.Господин, не довольно ли игры?

Лоренцо.Нет, кричи громче. — Вот! Парируй этот удар! Вот тебе! Умри! Вот тебе, подлец!

Скоронконколо.Помогите! Убивают меня! Режут!

Лоренцо.Умри! Умри! Умри! — Топай же ногами!

Скоронконколо.Ко мне, моя стража! На помощь! Меня убивают! Дьявол Лоренцо!

Лоренцо.Умри, презренный! Я пущу тебе кровь, свинья, пущу тебе кровь! В сердце, в сердце! Вспорю брюхо! — Кричи же, стучи, бей! — Выпустим ему потроха! Разрежем его на куски и будем есть, будем есть! Я запустил руку по локоть. Вороши в горле, валяй по полу, валяй! Будем грызть, будем грызть его, будем есть! (Падает в изнеможении.)

Скоронконколо (вытирая себе лоб). Нелегкую игру ты затеял, господин, и берешься за нее, как настоящий тигр. Гром и молния! Ты рычишь, словно целая пещера, полная пантер и львов.

Лоренцо.О день крови, день моей свадьбы! О солнце, солнце! Давно уже ты сухо, как свинец; ты умираешь от жажды, солнце! Кровь его опьянит тебя. О моя месть, как давно уже растут твои когти! О, зубы Уголино! Вам надо череп, череп!

Скоронконколо.Уж не бредишь ли ты? Горячка у тебя или сам ты бредовая греза?

Лоренцо.Трус, трус, — развратник, маленький худой человечек, — отцы, дочери, — разлуки, разлуки без конца, — берега Арно полны слез разлуки! — мальчишки пишут это на стенах. Смейся, старик, смейся в своем белом колпаке; ты не видишь, что мои когти растут! О! череп! череп! (Лишается чувств.)

Скоронконколо.Господин, у тебя есть враг. (Брызгает водой ему в лицо.) Полно, господин! Не стоит так бесноваться. Благородные чувства не всякому знакомы; но я никогда не забуду, что тебе я обязан некой милостью, без которой я был бы теперь далеко. Господин, если у тебя есть враг, скажи, я избавлю тебя от него так, что никто не узнает.

Лоренцо.Пустяки. Говорю тебе, я только люблю наводить страх на соседей.

Скоронконколо.С тех пор как мы беснуемся в этой комнате и переворотили в ней все вверх дном, они, должно быть, привыкли к нашему шуму. Кажется, ты мог бы зарезать в этом коридоре тридцать человек и катать их по полу, а в доме и не заметили бы, что случилось что-то. Если ты хочешь нагнать страху на соседей, то плохо берешься за дело. Первый раз они испугались, это правда; но теперь они всего только злятся и даже не побеспокоятся встать с кресла или открыть окно.

Лоренцо.Ты думаешь?

Скоронконколо.Господин, у тебя есть враг. Разве я не видел, как ты топал ногой, проклиная день своего рождения? Разве нет у меня ушей? И разве я не слышал, как среди твоих неистовств прозвучало маленькое словечко, четкое и звонкое: месть! Слушай, господин, поверь мне, ты худеешь; ты больше не шутишь, как прежде; поверь мне, ничто не переваривается с таким трудом, как настоящая ненависть. Когда два человека греются на солнце, одному из них разве не мешает тень другого? Твой врач — в ножнах моей шпаги; позволь мне вылечить тебя. (Вынимает шпагу.)

Лоренцо.А тебя этот врач когда-нибудь вылечивал?

Скоронконколо.Раза четыре или пять. Была в Падуе девочка, она говорила мне…

Лоренцо.Покажи мне эту шпагу! О! это славный клинок.

Скоронконколо.Испробуй — и ты увидишь.

Лоренцо.Ты угадал мой недуг — враг у меня есть. Но для него я не пущу в дело шпагу, которая служила другим. Шпага, которой он будет убит, получит только одно крещение; она сохранит его имя.

Скоронконколо.Как зовут этого человека?

Лоренцо.Не все ли равно? Ты мне предан?

Скоронконколо.Для тебя я бы распял Христа.

Лоренцо.Открою тебе тайну: я нанесу удар в этой комнате. Слушай внимательно и не ошибись. Если я убью его первым же ударом, ты не вздумай его трогать. Но я щуплый, как блоха, а он кабан. Если он станет защищаться, я рассчитываю на тебя — ты схватишь его за руки, больше ничего, понимаешь? Он принадлежит мне! Я извещу тебя в свое время.