Эмиль Брагинский - Ирония судьбы, или С легким паром

Снова раздался телефонный звонок. Надя закричала:

— Не трогайте! Я сама!

Надя подбежала к телефону:

— Алло… Москву?.. Да, заказывали…

В Москве, в лукашинской квартире, растерянная девушка держала в руках трубку:

— Ленинград вызывает?

— Галя, это я! — виновато признался Лукашин.

— А, вот ты где! — гневно сказала Галя… — Спасибо, что хоть позвонил…

Лукашин не знал, с чего начать:

— С Новым годом, Галечка!

— Ты позвонил, чтобы поздравить меня, я тронута!

— Понимаешь, произошла нелепая история… — начал было Лукашин, но Галя перебила его:

— А я-то волнуюсь, все больницы обзвонила, все морги… А ты… просто удрал от меня!

— Я тебя очень люблю! — возразил несчастный жених. Галя не обратила внимания на его слова.

— Теперь я понимаю, почему ты заранее рассказал мне про Ленинград…

— Это совсем другой случай! Я тебе все объясню… Мы пошли в баню… с друзьями… Это такая традиция — мы моемся…

— Разговаривать мне с тобой не о чем! — сухо оборвала Галя.

— Ну, пожалуйста… Обожди меня… Ты можешь проверить. Мой телефон в Ленинграде 14-50-30. Я прилечу первым же самолетом…

— Можешь не торопиться! Ключ от твоей квартиры я оставлю на столе.

— Не надо… Ключ на столе… Не бросай трубку…

Но Галя не вняла призыву и резко оборвала разговор.

— Алло… Алло… — Лукашин тоже положил трубку и горько усмехнулся. — Кажется, у меня нет невесты.

— Ничего, найдете другую! — равнодушно сказала Надя.

Снова раздался телефонный звонок.

Лукашин с надеждой бросился к аппарату:

— Галя? А… Хорошо… Три минуты… — Внезапно Лукашин обрушился на Надю: — Другую… Не давайте дурацких советов! Что вы в этом понимаете? Я ни разу не был женат. Я всю жизнь искал и наконец нашел!

— Что вы на меня кричите? — озлилась Надя.

— А вы не вмешивайтесь в чужие дела! — Лукашин был вне себя. — Найдете другую…

— Вы забыли, что находитесь у меня в квартире! — Надю потрясла неблагодарность пришельца.

— Пропади она пропадом, эта квартира, вместе с вами и вашим Отелло! — Лукашин пылал гневом.

— Вы хам! — в ярости выкрикнула Надя. — Вы просто хам!

— А вы… — Лукашин не находил слов. — Вы…

Надя уселась и спокойно вытянула ноги.

— Пошел вон!

Лукашин тоже сел:

— Никуда я отсюда не уйду! Мой самолет только в семь утра!

— Тогда уйду я! — Надя вскочила с места.

— Скатертью дорога! — Лукашин пересел к столу и принялся накладывать себе еду.

— Ну, знаете! — Надя была возмущена. — Этот номер у вас не пройдет.

Она вернулась к столу и, вырвав у Лукашина тарелку, поставила себе. Лукашин взял себе другую чистую тарелку, но Надя выхватила ее и швырнула об пол. Мелкие осколки рассыпались по всей комнате.

— Вы просто мегера! — крикнул Лукашин.

Надя пригрозила:

— Еще одно слово, и следующая тарелка полетит вам в голову.

На всякий случай Лукашин ничего не возразил. Надя принялась за еду. Она ела демонстративно, со смаком:

— А ваша Галя уже ушла! И правильно поступила. Ей повезло. Теперь она свяжет судьбу с настоящим человеком. Что ж вы не возражаете? Нечем крыть?

— Боюсь следующей тарелки! — признался Лукашин, глядя на кушанья голодными глазами.

И в это время в дверь позвонили.

— Это Ипполит! — воскликнула Надя. — Прыгайте с балкона!

— Охота была ноги ломать! — отозвался Лукашин.

Надя пошла отворять, и в квартиру влетели Надины подруги Татьяна и Валентина. И сразу посыпалась тысяча слов:

— Мы тут шли мимо…

— Надюша, с Новым годом!

Воспользовавшись отсутствием хозяйки, Лукашин быстро впихнул в себя какие-то яства.

— Мы только взглянуть на твоего…

— Наши мужики ждут внизу. Мы их не взяли, а то их потом не выставишь!

— Да, мужиков выставлять трудно! — вздохнула Надя. — Ну, что ж, проходите. Вон он… во всей красе.

Подруги вошли в комнату. Лукашин встал и поклонился. Он все еще с аппетитом жевал.

— Дорогой Ипполит Георгиевич! — не без торжественности начала Валентина. — Мы ближайшие Надины подруги…

— Мы работаем в одной школе, а она вас прячет… — вставила Татьяна.

Пока они знакомились, Надя незаметно спрятала фотографию Ипполита, которая стояла за стеклом книжной полки на самом видном месте.

— Но я не тот… — пытался спорить Лукашин, но спорить с набитым ртом было трудно.

— Не перебивайте, это невежливо! — сделала ему замечание Татьяна.

Подруги Нади были совсем разные. Если Валентина смахивала на педагогического солдафона, который лишь по случаю праздника был одет не по форме, то трогательная, крохотная, большеглазая Татьяна вовсе не походила на учительницу.

— Мы специально заехали, — продолжала Валентина, — чтобы поздравить вас обоих. Вы должны знать, какая замечательная женщина наша Надя, как ее любят в школе педагоги, родители…

— И даже дети! — добавила Татьяна.

— Надежда — прекрасный педагог, — привычно толкала речь Валентина. — Чуткий товарищ, она ведет огромную общественную работу, она висит на доске Почета.

— И чудесно поет, — вставила Татьяна.

— Все это очень приятно, — умудрился наконец заговорить Лукашин, — но я не тот, за кого вы меня принимаете!

— Не слушайте вы его! — неожиданно вмешалась Надя. — Давайте присаживайтесь к столу. Ведите сюда мужчин!

— Мы не хотим мешать! — покрутила головой Татьяна.

— Да вы не можете нам помешать! — Лукашину явно не нравилась вся эта история. Кроме того, правдивость была определяющей чертой его характера. — Мы, можно сказать, почти незнакомы. Первый раз я увидел Надежду… — он повернулся к Наде, — как ваше отчество?

— Ее отчество Васильевна! — сквозь смех сообщила Татьяна.

— Я увидел Надежду Васильевну в одиннадцать часов вечера!

— Ипполит, не дурачься! — эти слова Нади относились, разумеется, к Лукашину. Грубая ложь возмутила правдолюбца:

— А я не Ипполит и никогда им не буду!

— Нет, пусть дурачится, — попросила Татьяна. — У него это славно получается. Мне так нравятся ваши отношения…

— Но я действительно… — Лукашин был разъярен, но Надя перебила:

— Ипполит, перестань, уже неостроумно! Пригласи гостей к столу.

— И все-таки я не Ипполит! — уперся Лукашин.

Валентина подняла бокал шампанского:

— За ваше семейное счастье!

— Я пить отказываюсь! — Лукашин даже не взял бокала в руки.

— Горько! — крикнула Татьяна, Валентина ее поддержала: