Евгений Шварц - Клад

Занавес

Суворов.Ноги выше! (Хлопает в ладоши,) Раз, два, три, четыре! Раз, два, три, четыре! Бей в ладоши! Раз, два, три, четыре! Раз, два, три, четыре! Что не прыгаешь?

Мурзиков.Мне к вечеру, Шура, всегда невесело.

Орлов.Дурак! Что, мы для веселья пляшем? Чтобы не простудиться, пляшем. Раз, два, три, четыре. А отчего вода была такая ледяная?

Суворов.Оттого, что текла та вода из ледника. Ну что, не ломят больше ноги? Раз, два, три, четыре!

Орлов.Отошли.

Суворов.Прыгай, пока совсем не запыхаешься. Эй, Али-бек!

Али-бек (издалека). Здесь!

Суворов.Что у тебя?

Али-бек.Лед стеной.

Суворов.Эй, Грозный!

Грозный (издалека). Здесь я.

Суворов.Что нашел?

Грозный.Лед. Нет прохода.

Суворов.Дорошенко!

Дорошенко.Сейчас иду.

Суворов.Нашла выход?

Дорошенко.Выход не выход, а Чертов мостик.

Суворов.Ну и на том спасибо. Собирайтесь все сюда. Сейчас пойдем. Согрелись, ребята?

Орлов.Да. А долго еще нам по леднику идти?

Суворов.Может, до заката выберемся, ночь будем ползти. Ширина ледника — всего полкилометра, надо его взять разом. На льду не заночуешь.

Мурзиков.Шура!

Суворов.Что?

Мурзиков.Почему я по утрам думаю — наверное, Птаха жива, а по вечерам мне кажется — ничего подобного?

Суворов.Устаешь ты к вечеру.

Мурзиков.А ты как думаешь, что она?

Суворов.А я думаю, как бы скорей вас туда привести… вниз. Понял?

Сходятся Али-бек, Дорошенко, Грозный.

Идем.

Дорошенко.Не знаю — возьмем, не знаю — нет.

Суворов.Возьмем.

Дорошенко.Идет тот мостик над ледяной воронкой. Дна у той воронки нету.

Суворов.Дна нам и не нужно.

Дорошенко.Мостик тонкий. Выдержит, нет ли — непонятно.

Суворов.Пойдем! Вперед, товарищи!

Занавес

Дорошенко. Вот она, моя находка.

Суворов.Действительно, мостик — чертов!

Орлов.А кто его, Шура, строил?

Суворов.Вода да ветер.

Орлов.А кто по нему, Шура, ходил?

Суворов. Мы пойдем первые.

Орлов.А если он, Шура, провалится? Он ледяной.

Суворов.Сейчас увидим. (Делает шаг к мостику.)

Грозный.Стой, сынок, дай слово сказать.

Суворов.Говори.

Грозный.Оттуда скажу. (Как кошка, быстро и ловко карабкается по мостику.) Хорош мост. Пока что держит. Только перил не хватает. Бросьте мне живее веревки.

Али-бек.Держи.

Грозный.Сейчас обвяжу веревкой.

Суворов.А дальше какой путь?

Грозный.Обыкновенный, ледяной.

Суворов.Пройдем легко.

Грозный.Разве ледник сразу себя покажет? Подойдем — увидим. Ну, вот и перила есть. Карабкайтесь, ребята.

Мурзиков, за ним Орлов ползут, цепляясь за веревку.

Вершина перевала.

Мурзиков.Шура! Орлов спит.

Суворов.Орлов! Проснись! Вставай, Орлов. Нет, это не спит он.

Мурзиков.А что?

Суворов.Дурно ему. Дорошенко, воды дай.

Дорошенко.Да… (Встает.) Ой, и меня закачало.

Али-бек.И у меня, как пчелы, в ушах з-з-з… звенит.

Мурзиков.Открыл глаза.

Суворов.Ноги ему повыше.

Грозный.Хорошо, что дальше вниз идти.

Орлов (приподнимается). Шура, что-то у меня в голове так пусто.

Суворов.Лежи спокойно. Это горная болезнь. Вот когда с ней встретились.

Али-бек.Я родился в горах, а так высоко в жизни не был.

Грозный.Тут человек ни один не был ни разу. Не надо было. И зверь сюда не заходил, наверное. Какие у зверя тут дела? Может, змея заползала погреться на солнышке. Орел бывал.

Орлов (чихает). Шура, я уже совершенно здоров.

Суворов.Лежи.

Грозный.Эй, куда?

Суворов.Оглядеться. Дальше путь наметить. (Уходит.)

Орлов.Очень красивая природа.

Мурзиков.Балбес.

Орлов.Почему?

Мурзиков.Ну чего ты про красоту говоришь? Зачем?

Орлов.А что?

Мурзиков.Это что же получается? Разве об этом надо говорить?… А если Птаха погибла, это что же выходит? Я погибну — все будут о своем говорить. Шура погибнет — тоже будут хвалить все красивую природу… Да?

Грозный (срывает карабин). Козел.

Орлов.Где?

Грозный.Вон стоит на камне, ноги вместе составил. (Целится.)

Дорошенко.Долго целишь.

Грозный.А ты все свое да свое…

Дорошенко.Я человек внимательный. Ну что же не стреляешь?

Грозный (опускает ружье). Ни к чему.

Дорошенко.Ага.

Грозный.Вот тебе и ага. Чего стрелять? Упадет он — и не поднять: вниз покатится.

Дорошенко.А зачем целился?

Грозный.А затем, что из заповедника мы вышли. Зверя тут бить разрешается. Увидел зверя — рука сама за карабин ухватилась.

Дорошенко.Ага.

Мурзиков.Опять она про свое.

Дорошенко.Я, дорогой, все примечаю. По Чертову мостику он первым прошел — это его меняет в одну сторону. А не выстрелил — это опять новое. Я за дело отвечаю. Я должна все видеть. Все. Ясно?

Али-бек.Конечно, ясно. Ты говоришь — все ясно. Он говорит — все неясно. В заповеднике он зверя жалеет, а здесь он его бьет. Это что такое? Это туман. Это грязное дело. У, старый черт, шайтан.

Суворов (входит). Ну что, отдохнули? Сейчас в путь… связывайтесь веревками. Спуск очень крутой.

Грозный.Товарищ Суворов, пойдем, конечно, мы дальше. Самое, может быть, трудное впереди… В горах, сам знаешь, подъем легче спуска. Позволь мне тебе одно дело спокойно сказать.

Суворов.Конечно, говори.

Грозный.На спуске один может всех удержать, один же может всех погубить. Один всех держит — все его… Тут уже не разные люди вниз идут, а одно, одна цепь. Нельзя идти вниз, если враг в цепи есть.

Суворов.К чему это ты так говоришь, не понимаю?

Грозный.Каждый в себе и в других должен уверенность иметь. Позволь мне в одиночку идти.

Суворов.Почему?

Грозный.Вы одной цепью идите, а я около. Нету в Дорошенко уверенности.

Дорошенко.Может быть, я и сама не рада, но пока я своими глазами не увижу, где наши овцы, где животные, какие такие звери съели их с костями и с копытами, — нету во мне доверия и не будет. Я за все отвечаю? Могу я верить? Нет. Суди меня, пожалуйста.