Дмитрий Аверкиев - Комедия о Российском дворянине Фроле Скабееве и стольничей Нардын-Нащокина дочери Аннушке

Варюша (садится). Ну, вот села.

Фрол (смотрит, как). Дай поглядеть. Э, вот оно! (Сел.) Так ладно ли?

Варюша (встала). Чудесно.

Фрол (вскакивает). Ну, надевай шубейку. Едем.

Варюша.Бегу. (Целует его.) Дай поцелую разик. (Бежит.) Уберегли! Ха, ха, ха! Боярышню!

Уходит Варюша.

Фрол (один, беспокойно ходит). Ох, Фролушка, тонок ледок — не выдержит. Ох, господи! (Останавливается.) Что еще-то? Ох, забыл было. (Точно припоминая.) Дверь отворить? — да. А там… да, да. (После небольшого молчания.) Заговор { Заговор на сцене выпускается ради быстроты действия. } сказать надо.

Эй, Лаврушка, постреленок!.

Лавруша (за сценой). Здеся.

Фрол.Беги сюда!

Входят: Лавруша и Варюша.

Варюша.Готова.

Фрол.Сейчас. Братцу наказ дам. (Лавруше.) Стой, слушай, на ус мотай. Лычикова кони здесь?

Лавруша.Тройка здесь, на другой укатил. Да ты, братец, как это?

Фрол.Видишь, бабкой нарядился. Святки на дворе. А ты вот что: наедут некаки люди, соври им что. Только не болтай, что с сестрицей, в старушечьем уборе, уехал. Чуешь?

Лавруша.Что ж соврать-то?

Фрол.Сам придумай. Раз дернут за ухо эдак (дергает за ухо; тот вскрикивает: «ой, братец!»), одно соври; другой — покрепче (то же), и ты наддай; а третий вот эдак (опять то же), тут соври что неслыханное, чему поверовать нельзя: удавился я, что ли, скажи. А правду скажешь, не поверят, бить будут. Понял? (Дернул еще раз за ухо.)

Лавруша.Ой, ой, ой, понял!

Варюша.Да за что ты его?

Фрол.Наказ даю — не забыл бы. Ну, катим! (Идет.)

Варюша.Прощай, Лавруша. (Целует его.) Не плачь, голубчик, гостинцев привезу. Разных, сладких; много, много!

Лавруша.Обманешь?

Варюша.Право ж, привезу.

Фрол (в дверях). Гляди ж, Лавёр, не посрами рода Скабеева! Прощай. (Идет и оглядывается.) Да подольше чужих в избу не пускай. (Сестре.) Айда! (Уходит; Варюша еще раз целует братишку и бежит за Фролом.)

Лавруша (один). Вот и ушли (прислушивается) и покатили! Каки еще чужи люди наедут? Что соврать-то? Ох, боязно! — Двери запереть (исполняет). Покинули меня, бросили! Аль стучит кто? Хоть бы Иван-работник вернулся. А то никем-никого. Сяду да зачураюсь. (Сел.) Чур меня, чур! Сосну-ка. (Примащивается.) Во сне горе забудешь. А больно братец ухо надрал — горит. (Лежит некоторое время молча; стук в окно и двери.) Ой, стучат! Ой, кто там?

Голоса.Отворяй, дьяволенок! Живо!

Лавруша (не сходя с места). Да вам кого?

Голоса! Отворяй! двери выломим. Ломай! (Ломятся; запор отскакивает.)

Входят: дворецкий и слуги.

Дворецкий (входя). Скажи боярину: сломали, мол. (Один бежит; дворецкий, подходя к Лавруше и схватив его за ухо.) Ты что ж, чертов пискленок, не отворял? а? Хозяин дома?

Лавруша (быстро и испуганно). Ой, ой, ой! я не хозяин, и братец мой — тож не хозяин! Иван-работник хозяин, да и тот по дрова в лес уехал!

Входят: Велик-боярин, подьячий, еще несколько слуг.

Велик-боярин.Вот оно, Фролово поселье. Не пышно живет. (Дворецкому.) Что ж, дома?

Дворецкий.Постреленок, государь, бает: нетути.

Велик-боярин.Подвинь его сюда. (Дворецкий исполняет.) Сказывай правду. (Берет его за ухо.)

Лавруша.Ой, ей-богу, дома нету! (Его опять — за ухо.) Ой, не бывал, с утра не бывал, со вчерашнего не приезжал.

Подьячий.Прутиков бы нарезать, розочкой постегать; откуда и правда возьмется: дивное дело, государь.

Велик-боярин.И то.

Лавруша.Ой, без прутиков, государь, скажу. Ой, про все сдоложу. Сестрицы нету, ой, ей-богу нету! И Иван-работник не бывал.

Подьячий.Право бы, государь, розочкой.

Велик-боярин.Нарежьте.

Дворецкий.Да мы его, коль государь укажешь, в кнутья.

Лавруша (затопал на месте). Ой, был, был, был, был, был! Ой, с Лычиковым был!

Велик-боярин.А-а, с Лычиковым!

Подьячий.Ишь, розочка-то правдивая какая!

Велик-боярин.А теперь где?

Лавруша.Приехал, ой, а сестрица с утра к Нащокиным уехала, а Иван…

Велик-боярин.Ты опять! (Дернул за ухо.)

Лавруша.Ой, расскажу. Сундук схватил, ворошил, ворошил, все переворошил — да на сани. На Москву, мол, с Лычиковым бегу. На Москву, мол, а тут-де неведомы люди наедут — обмани. Уши надрал, горят. (Остановился, и потом — вдруг, точно спохватясь.) Ой, все!

Велик-боярин.У Лычикова тож сказали. Ну, на Москве от нас не убежит.

Подьячий.Струсил заяц, да прямо на охотника. — А тут, государь, сестренка у них есть — ту бы поспрошать.

Велик-боярин.Выбегла бы на крик: знать, вправду дома нету.

Лавруша (оправившись). Истинно, государь, нету: у Нащокиных — хоть туда поезжай.

Велик-боярин.Ладно. (Своим.) Айда! На Москве сыщем. (Идет.)

Подьячий.А все бы, государь…

Велик-боярин (остановился). Не учи курицу, сама яйца носит. — Айда!

Уходит Beлик-боярин, за ним и другие.

Лавруша (один). Ушли ли? (Осматривается и начинает прыгать.) Ушли, ушли, ай-люли, ушли! — А ухо-то — шибче, чем братец. Ладно ль соврал-то? Ой, и сам не помню. Братец спросит — что ответить, не знаю. Со страху намолол что-то. Да ладно — ушли! А теперь спать. И темно уж. Скоро засну. После слез спится, заметил. (Ложится и начинает засыпать.) Сестрица гостинцев… много, много… ухо-то… все гостинцы горят, все надранные… каки ушки-те, сладкие, хорошие! (Уснул.)