Бранислав Нушич - Опечаленная родня

Си м к а. Ию, Сарка!

Сарка. Да, да! Я не хотела вам говорить, но когда я овдовела после первого мужа, он и ко мне приставал. Я говорю ему: «Как ты можешь, кум Мата, о подобном даже подумать, когда мы состоим в родстве»! И знаешь, что он ответил? Сказал: «Какая же мы родня, десятая вода на киселе». Подумайте, какой безобразник, он мне сказал, что я десятая вода!

Мича. Это настоящее оскорбление!

Прока. Такую прекрасную семью ограбил ради любви к какому-то внебрачному ребенку!

Гина. Этого мы ему никогда не простим!

Сарка. Хорошо, кум Агатон, но разве наши законы признают внебрачных детей? Я понимаю так, что внебрачные дети – это так, что-то мимоходом… так… как бы сказать… это когда у человека в кармане дырка и по дороге из нее выпадут деньги. Не то чтобы он хотел оставить деньги на дороге, но они выпали из дырявого кармана.

Агатон. В старое счастливое время внебрачные дети считались незаконными.

Сарка. А сейчас разве они законные?

Агатон. И сейчас они незаконные, но теперь иначе смотрят на это. Был у меня молодой писарь, только что окончивший школу, и случилось так, что под забором нашли подкидыша, мать подкинула его. Знаешь, что про этого внебрачного подкидыша сказал писарь: «Ну что ж, и это член общества!»

Гина. Ию, какого общества?

Агатон. Откуда мне знать?

Сарка. Может быт, какого-нибудь певческого общества?

Агатон. Не певческого; это так говорят: и он – член общества!

Сарка. Тогда и эта, Матина, тоже?

Агатон. И она – тоже!

Сарка (крестится). Господь с нами!

Вида. Как же теперь, должны ли мы эту девицу считать своей родственницей?

Симка. Ию-у, внебрачный ребенок – и вдруг родственница!

Прока. Это позор для всей нашей семьи!

Гина. Мы все должны ее презирать!

Вида. Что касается меня, то я отвернусь, если ее встречу.

Агатон. Что касается меня, то я плюну в нее, когда встречу; даю слово, что от имени всей нашей родни плюну.

Мича. А если все же зрело поразмыслить, она и не виновата.

Сарка. Как не виновата, если она внебрачная! Если бы она была честная, то родилась бы законным ребенком.

Гина. Именно!

Агатон. Мы, как родственники, должны хоть перед людьми взять под защиту свое достоинство и свою честь; я предлагаю вынести резолюцию, чтобы огородить себя от этой девчонки.

Сарка. Зачем нам огораживаться, она ведь внебрачная; пускай она огораживается.

Агатон. Ты не понимаешь, Сарка, не забором мы будем от нее огораживаться, мы отречемся от нее.

Сарка. Это другое дело!

Агатон. Заявим, что не считаем ее за родню, что мы отказываемся от нее и презираем ее.

Все. Так, так! Согласны!

Агатон. Кроме того, мы все должны дать честное слово, что каждый из нас при встрече отвернется от нее.

Все. Так, так! Согласны!

Агатон. И затем, я предлагаю: в знак протеста тотчас же выехать из этого дома.

Сарка. Ах, как мне жаль моей комнаты!

Агатон. Не хочешь ли ты дождаться момента, когда она выбросит нас из дома?

Гина. Ию-у! Неужели это возможно?

Агатон. Она наследница, имеет право.

Вида. До чего мы дожили!

Прока. Пойдем, Гина. Не хочу, чтобы какая-то незаконная женщина выгнала меня из дома.

Гина. Пойдем, соберем вещи! (Идет вслед за Прокой.) Теперь, когда у тебя умрет кто-нибудь из родственников, ты сначала хорошенько разузнай, что он тебе оставил, и уже тогда заставляй меня плакать, а не так, как в этот раз, когда я плакала даром. (Уходит за Прокой в комнату).

Трифун. У меня вещей не бог весть сколько. Пойти собрать, что ли? (Поднимается по лестнице.) Свой долг покойному я отдал честно, и теперь, когда он увидит меня на панихиде, пусть он поставит мне свечку, а не я ему. (Уходит.)

Вида (Танасию). Пойдем и мы, что ли?

Танасие. Пойдем и мы, только я что-то надумал.

Агатон. Что?

Танасие. Скажи, Агатон, есть ли доказательства, что она его внебрачный ребенок?

Агатон. Знаешь, Танасие, в таких делах доказательства – сам ребенок. Внебрачный ребенок – сам по себе корпус деликти, так сказать, вещественное доказательство.

Танасие. Корпус деликти?

Агатон. Да!

Танасие. И меня такой корпус деликти может выгнать из дома?

Агатон. Может.

Танасие (оборачивается к портрету). Тьфу, Мата, да будет тебе стыдно!

Вида. Уйдем, чтобы не видеть своими глазами таких чудес.

Танасие. Пойдем, конечно. (Уходит в свою комнату.)

Сарка. А я чего здесь жду? Не сидеть же мне и смотреть на портрет покойного.

Агатон. Верно, Сарка, всем надо уйти отсюда.

Сарка. Пойду, соберу свои тряпки. (Уходит в свою комнату.)

Агатон. А ты, молодой человек, что здесь подсчитываешь?

Mича (сидевший поодаль от других, вычислял что-то на бумажке). Я хочу вас спросить кое о чем, кум Агатон. Мне кажется, мы с покойным вовсе не такие уж близкие родственники.

Агатон. Конечно, не близкие!

Mича (показывая бумажку). Я тут прикинул, выходит, что мы родственники в седьмом колене.

Агатон. Как говорит Сарка, десятая вода…

Mича. Следовательно, я могу жениться на этой девушке.

Симка. Ию-у, на внебрачной?

Mича. Когда она выйдет замуж, то станет брачной.

Агатон. Мы только что вынесли резолюцию, что будем плевать на нее…

Mича. Что ж, вы, женатые, можете остаться при этой резолюции, а я… скажу вам по правде, придумал кое-что: с какой стати такое богатство попадет в руки чужому человеку? Разве не будет лучше, если оно останется в роду?

Агатон. Конечно, было бы лучше и очень выгодно, если бы оно перешло в твои руки.

Mича. И потом, сказать по совести, я должен жениться, иначе на что же я буду жить?

Агатон. Верно говоришь! Ты сам так проектируешь или уже договорился с девушкой?

Mича. Нет, не договорился. Мне все кажется, что она как будто косится на меня.

Агатон. И ты косись на нее!

Mича. Если бы я был наследником, то смотрел бы на нее косо, а сейчас…

Симка. А ты уже ухаживал за ней?

Мича. Ухаживал, но не подозревал, что она может оказаться наследницей; если бы я подумал об этом, то вел бы себя иначе; думаю, что сейчас мне не удастся…

Агатон. Делай, что знаешь и умеешь, меня не спрашивай, нам нет дела до этой девушки.

Мича. А я собирался просить вас помочь мне немного.

Агатон. Меня? Как же я могу помочь тебе?

Мича. Если бы вы захотели, вы могли бы уговорить девушку.

Симка. Что ты, как это Агатон будет уговаривать девушку! Кто тебе сказал, кум Мича, что Агатон способен уговорить девушку?

Агатон. Перво-наперво, дорогой мой юноша, я эту девушку презираю, потому что мы вынесли такую резолюцию; я не желаю встречаться с ней, не только разговаривать. А во-вторых, братец, разве я умею уговаривать девушек? Кто тебе сказал, что я умею уговаривать девушек?

Мича. Я не думаю ничего плохого, но ведь вы были начальником волости и, как говорится, во всякой ситуации можете легко найтись и умеете уговаривать людей.