Проспер Мериме - Театр Клары Гасуль

Мартинес. Простите, ваше высочество, мою оплошность. (Вписывает в письмо и этот титул.)

Вице-король. Бальтасар! Отошли письмо с верховым... Ну, Мартинес, за работу! Дел накопилось много?

Мартинес. Да, монсеньор. Я как раз собирался доложить вашему высочеству. Прежде всего самое неотложное — донесение полковника Гарсии Васкеса о брожении в провинции Чукисака: у индейцев происходят частые сборища, и, если в ближайшее время не будет прислана помощь, через месяц начнется восстание.

Вице-король. Послушай, Мартинес, я припоминаю, что ты мне уже докладывал о чем-то в этом роде. Полковник Гарсия Васкес, провинция... провинция... как ее там?.. черт знает, какие у этих индейцев названия! Почему бы индейцам не говорить по-испански?

Мартинес. Чукисака, монсеньор. Я уже имел честь докладывать об этом вашему высочеству два месяца назад, когда у вас был приступ подагры... Извините, я оговорился: когда вам, ваше высочество, немного нездоровилось.

Вице-король. И что же я тогда сказал?

Мартинес. Вы сказали, что подумаете.

Вице-король. А! Так, так!.. Войска у нас маловато... Как далеко от Лимы до провинции... ну, до этой самой?.. Ты понимаешь, о чем я говорю.

Мартинес. Около трехсот испанских миль.

Вице-король. Ах, так!.. Я думал, гораздо ближе... Да, положение серьезное. Принимать скороспелые решения не следует. Я подумаю. Что еще?

Мартинес. Ходатайство Франсиско Уайны Тупака, побочного отпрыска инка Уйаны Капака, о присвоении ему титула инка, герба и привилегий, коими пользуются прочие инки.

Вице-король. К ходатайству ничего не приложено?

Мартинес. Прошу прощения, монсеньор. Локтя полтора китайского атласа, на котором изображена родословная просителя, начиная с Манко Капака, Титу Капака, Льоке Юпанки... такие имена, что язык сломаешь...

Вице-король. Я не о том спрашиваю... Когда ходатайствуют о чем-нибудь подобном, идут совсем иным путем... Проверить такую родословную — дело не шуточное. Обычно этим занимается мой секретарь... и я не имею ничего против, чтобы он был вознагражден за свой труд... Ну, а если секретарь — человек с умом... Вот что, узнайте у вашего предшественника, как поступают в таких случаях.

Мартинес. Понимаю. Этот инка очень богат...

Вице-король. Перейдем к следующему делу. Почему вы смеетесь?

Мартинес. Жалоба маркизы Альтамирано на попугая сеньоры Камилы Перичолы, а заодно и на самое сеньору Перичолу.

Вице-король. Опять эта гадкая девчонка набедокурила!

Мартинес. «Принимая во внимание то обстоятельство, что вышеозначенный попугай каждый раз, как маркиза проходит по улице, обзывает ее по подстрекательству ответчицы такими словами, повторить которые не позволяет истице ее скромность»... она просит удушить сеньору Перичолу... Простите, я оговорился, удушить попугая, а сеньору, его хозяйку, как следует отчитать и взыскать с нее штраф.

Вице-король. Что же такое говорит попугай?

Мартинес. Это просто милая шутка сеньоры Камилы. Вот что произошло, монсеньор. Когда проходит маркиза, попугай кричит: «Почем сукно?» А маркиза до замужества была дочерью богатого суконщика, вот она и обижается на этот намек.

Вице-король. Эта девчонка поссорит меня со всеми лимскими дамами.

Мартинес. Вот письмо графини де Монтемайор. Она жалуется, что сеньора Перичола пыталась выставить ее в смешном виде на сцене в комедии Старая кокетка .

Вице-король. Час от часу не легче!

Мартинес. Вам, ваше высочество, известно, с каким поистине неподражаемым мастерством эта актриса подмечает и перенимает смешные черточки.

Вице-король. Да, но она переходит всякие границы, для нее нет ничего святого. Я ее отчитаю, клянусь богом! Я всю жизнь интересовался драматическим искусством, но я не допущу оскорбительных выходок по адресу дам из таких семей, которые могут навредить мне в Мадриде.

Мартинес. Вот прошение увечного капитана...

Вице-король. Довольно. Я устал. Дочитаем в другой раз. Но если уж ты, дорогой Мартинес, заговорил о Перичоле, я хочу, чтобы ты рассказал мне о ней все.

Мартинес. Я, монсеньор? Но что я могу рассказать вашему высочеству?

Вице-король. Да, да, я хочу, чтоб ты пересказал мне все, что говорят о ней в городе, в тех домах, где ты бываешь.

Мартинес. Всюду говорят об ее выдающемся таланте.

Вице-король. Я тебя не об этом спрашиваю. Я хочу знать, что говорят о нашей связи, делать из этого тайну сейчас бесполезно. Хотя ты и недавно у меня на службе, ты, верно, догадался... Черт возьми, я ведь тоже мужчина! Если я вице-король, это еще не значит, что я обязан жить монахом.

Мартинес. Ваше высочество! У вас много завистников, а у сеньоры Перичолы, если уж говорить откровенно, много завистниц.

Вице-король. Льстец! Но в том, что ты говоришь, есть доля истины... и, может быть, не такая уж маленькая.

Мартинес. О монсеньор! Я говорю только правду!

Вице-король. Мне известна твоя преданность, и потому я хочу кое в чем тебе признаться, но с условием, что ты заплатишь мне откровенностью за откровенность. Ты ведь знаешь, я не из тех, кто верит всяким небылицам... поэтому не говори зря.

Мартинес. Ваше высочество! Я вам скажу все, как на духу!

Вице-король. Так вот, Мартинес, что меня мучает. Перичола по натуре девушка хорошая, но она очень ветрена. Она поступает так опрометчиво, что может повредить и себе и мне. Ты понимаешь, я не боюсь, что она мне изменяет. Об измене речи быть не может, она и не помышляет об этом, но я боюсь, что в городе считают, будто она мне изменяет.

Мартинес. О монсеньор!..

Вице-король. Свет зол и не щадит высокопоставленных особ. Кроме того, люди часто судят по внешнему виду... Вот ты, например, Мартинес: не замечал ли ты в ее поведении чего-нибудь такого, что могло бы внушить подозрение?

Мартинес. Ваше высочество! Как вы могли подумать...

Вице-король. Знаешь, чтоб ты не стеснялся, я должен тебе сказать, что Перичола тебя недолюбливает. Она просила у меня твое место для... ни за что не догадаешься, для кого... для племянника своего башмачника. Правда, этот башмачник шьет ей очаровательные туфельки. Господи боже мой! Когда она в розовых шелковых чулках и в туфельках, расшитых блестками, танцует в Хитанилье [4]... Ах, Мартинес, Мартинес, как она хороша!

Мартинес (в сторону) . У-у, злодейка!

Вице-король. Я привязан к тебе, а потому и слышать о нем не захотел. Но теперь ты видишь, что Перичоле ты не по душе. Значит, и тебе нечего с ней церемониться. Еще раз повторяю: ты можешь говорить совершенно откровенно.