Федор Сологуб - Собрание пьес. Книга 1

Передонов. Не лягайся… Распрыгался, как баран. Погоди еще, натянут тебе нос. А вот инспектор народных училищ идет, надо ему сказать кое про кого.

Уходит влево. Володин садится на скамейку. Передонов скоро возвращается с Богдановым.

Передонов. У вас одна учительница в красной рубашке ходит.

Богданов. Что, что вы говорите? Кто, кто такая?

Передонов. Да вот горластая-то, толстуха-то эта, как фамилия, не помню.

Богданов. Горластая? Горластая — это Скобочкина, да?

Передонов. Ну вот, эта самая.

Богданов. А как же, как же так? Скобочкина в красной рубашке, а? Да вы сами видели?

Передонов. Видел. Да она, говорят, и в школе так щеголяет, на уроках сарафан надевает, совсем как простая девка, босиком ходит, так и уроки дает.

Богданов. А, скажите. Надо, надо узнать. Так нельзя, нельзя. Уволить за это следует, уволить. Она всегда такая была.

Проходит гимназист Крамаренко. Кланяется Передонову.

Передонов. Что, черныш, огарыш, будешь на уроках шалить? Досталось. Да еще вот погоди, отцу скажу, как ты в церкви себя ведешь. Зачем в церкви улыбался? Ну, иди, нечего стоять. (Когда Крамаренко ушел, Богданову.) Он из мещан. Дворянам я «вы» говорю. Нельзя же всем одинаково. Я всегда в канцелярии справляюсь. И он негодяй. Его директор против меня подговаривает.

Богданов. Да за что вы?

Передонов. Не сам. Через сыновей. Распустил гимназию. Я бы их подтянул. Вот этот черныш — он певчий. А певчие — все негодяи. У него дискант хороший, так он думает, что и в церкви можно шептаться и смеяться. Я третьего дня к его отцу сходил. У него отец умный. Так его при мне выдрал розгами… А знаете, ваш Мачигин шапку с кокардою носит. Я его сегодня здесь видел, — вот бы вы его продрали за это. Забарнизал.

Богданов. Не имеет права, никакого права не имеет.

Передонов. Не имеет права, а носит. Их подтянуть надо, я вам давно говорил. А то всякий мужик сиволапый кокарду носить станет, так это что ж будет?

Богданов. Как же это он смеет, а? Я ему запрещу, строжайше запрещу.

Передонов. Вон он там прогуливается. Соломенную шляпу надел, в городе не смеет с кокардой ходить, а в свою школу приедет и напялит.

Богданов. Юноша, господин Мачигин. Пожалуйте-ка сюда.

Мачигин (подходя). Здравствуйте, Сергей Потапыч.

Богданов. Как же это вы, юноша, а? Что это вы такое выдумали, а?

Мачигин. В чем дело, Сергей Потапыч?

Поигрывает соломенною шляпою, пошаливает левою ножкою. Передонов и Володин садятся на скамейку и слушают молча.

Богданов. Как же, как же это вы, юноша, кокарду носите, а? Как это вы решились посягнуть, а?

Мачигин. Что ж такое? Разве я не вправе?

Богданов. Да разве же вы чиновник, а? Какой вы чиновник, а? Азбучный регистратор, а?

Мачигин. Знак учительского звания.

Богданов. Носите палочку в руках, палочку, вот вам и знак учительского звания.

Мачигин. Помилуйте, Сергей Потапыч, что же палочка? Палочки всякий может, а кокарда для престижа.

Богданов. Для какого престижа? Какой вам нужен престиж, а? Вы разве начальник?

Мачигин. Помилуйте, Сергей Потапыч, в крестьянском малокультурном сословии это сразу возбуждает прилив почтения — гораздо ниже кланяются.

Богданов. Да нельзя, юноша, никак нельзя.

Мачигин. Помилуйте, Сергей Потапыч, учитель без кокарды, что британский лев без хвоста, — одна карикатура.

Богданов. При чем тут хвост, а? Какой такой хвост, а? Куда вы в политику заехали, а? Разве это ваше дело о политике рассуждать, а? Нет, уж вы кокарду снимите, сделайте Божескую милость. Нельзя, как же можно, сохрани Бог, — мало ли кто может узнать. Ведь вот вы теперь без кокарды, а? Без кокарды, как знаете, что меня можете встретить. Сами чувствуете, что нельзя.

Мачигин. Так как мы сельские учителя, то нам и нужна сельская привилегия, а в городе мы стоим зауряд-интеллигентами.

Богданов. Нет, уж вы, юноша, знайте, что этого нельзя, а если я еще раз услышу, тогда мы вас уволим.

Продолжая разговор, уходят.

Володин. Носит кокарду. Скажите, помилуйте. Разве он чины получает? Как же это можно…

Передонов. Тебе тоже нельзя носить кокарду.

Володин. Нельзя и не надо. А только я тоже иногда надеваю кокарду. Но ведь только я знаю, где можно и когда. Пойду себе за город да там и надену. И мне удовольствие, и никто не запретит. А мужичок встретится, все-таки почтения больше.

Передонов. Тебе, Павлушка, кокарда не к рылу, и ты по песку не ерзай; ты меня запылил своими копытами.

Володин. Я, Ардальон Борисыч, изволю носить полуботинки шевровые, а копытов у меня нет. А если вас беспокоит, что я палочкой по песочку вензеля пишу для своего удовольствия, то извольте, я могу и перестать.

Передонов. Вот еще бы на Рутиловых барышень надо донести. Они в церковь только болтать и смеяться ходят. Намажутся, нарядятся да и пойдут. А сами ладан крадут да из него духи делают, — от них всегда вонью пахнет.

Володин. Скажите, помилуйте…

Передонов. Зачем по земле тень ползет?

Володин. Это от тучи.

Передонов. Страшно. А пыли-то сколько…

Володин. Это, Ардальон Борисыч, от ветра. Ветерок дует, а пыль и носится по ветру.

Недотыкомка катается по траве и повизгивает.

Передонов. А вот Недотыкомка — бегает по траве, жрет ее. Зачем здесь трава?

Володин. Завсегда здесь травка расти изволит.

Передонов. Беспорядок, — выполоть ее надо. Смотри-ка, на дереве ветка закаркала и полетела. Пойдем отсюда поскорее.

Встает и идет поспешно. Володин — за ним. Навстречу идет Вершина, а сзади нее — Марта и Владя.

Вершина. Ардальон Борисыч, куда вы? Посидите с нами.

Передонов. Сгинь, пропади, колдунья. Чур меня, чур.

Вершина. Что это вы, Ардальон Борисыч?

Передонов. А, это вы… А я вас не узнал.

Володин. Ардальон Борисыч, будьте здоровы, до свиданья, а уж я пойду.

Передонов. Вечером ко мне приходи.

Володин уходит.

Вершина. Это хорошая примета, что вы меня не узнали. Значит, я скоро буду богата.

Передонов. Ну да, чего вам богатеть… Будет с вас и того, что есть.

Вершина. А вот я двести тысяч выиграю.

Передонов. Нет, это я выиграю двести тысяч.

Вершина. Я в один тираж, а вы в другой.

Передонов. Ну, это вы врете. Это не бывает, — в одном городе два выигрыша. Говорят вам, я выиграю.