Александр Островский - Том 1. Пьесы 1847-1854

Дарья. Слушаю-с. Больше ничего?.. Ах, сударыня! я было и забыла совсем. Иван-то Петрович приказывал: да скажи, говорит, чтобы мадеры привезли; хорошо, говорит, на вольном воздухе.

Матрена Савишна. Хорошо, хорошо, привезем!

Дарья (подходит к Матрене Савишне и говорит вполголоса) . Да еще, Матрена Савишна, Василий-то Гаврилыч говорит Ивану Петровичу: конечно, говорит, твое дело другое и, говорит, Матрена Савишна женщина замужняя… ну, и все такое… А Марья-то Антиповна, говорит, девушка… не то чтобы что, либо-о́што. А это, говорит, полагать надо, баластво одно. И, говорит, того и гляди, что за бородача за какого-нибудь выдадут. А выходит, говорит, хлопотать не из чего. Не то что насчет чего… ну, сами понимаете… А я, говорит, человек бедный… Кабы жениться, я, говорит, непрочь. Да, говорит, не с нашим рылом да в калачный ряд. Это Василий-то Гаврилыч Ивану Петровичу говорит. Твое, говорит, дело другое. Матрена Савишна женщина замужняя… с чиновником все может случиться… зима, говорит… ну, и шуба енотовая. Как ни на есть…

Матрена Савишна. Ах ты, дура! а ты бы сказала, что, мол…

Дарья (прислушиваясь) . Никак, матушка, сам приехал… (Подходит к окну.) Так и есть. На крыльцо лезет.

Матрена Савишна. Ну, так ты ужо сбегай, когда будем чай пить.

Дарья. Слушаю-с.

Голос из передней: «Жена! а, жена! Матрена Савишна!»

Входит Антип Антипыч.

Матрена Савишна. Что там?

Антип Антипыч. Здраствуй!.. А ты думала, бог знает что! (Целуются.) Поцелуй еще… (Заигрывает.)

Матрена Савишна (жмется) . Полно дурачиться-то, Антип Антипыч! перестань! Э! как тебе не стыдно!

Антип Антипыч. Да поцелуй!

Матрена Савишна. Ах, отстань ради бога!

Антип Антипыч. Уважь! (Целуются.) Ай да жена! Вот люблю! Ай да Матрена Савишна! (Садится на диван.) А знаешь ли что, Матрена Савишна?

Матрена Савишна. Что еще?

Антип Антипыч. Хорошо бы теперь чайку вы-пить-с. (Смотрит в потолок и отдувается.)

Матрена Савишна. Дарья!

Входит Дарья.

Давай самовар, да спроси ключи у Степаниды Трофимовны.

Дарья уходит. Молчание. Марья Антиповна сидит за пяльцами; Матрена Савишна подле нее. Антип Антипыч смотрит по углам и изредка вздыхает.

Антип Антипыч (грозно) . Жена! поди сюда!

Матрена Савишна. Что еще?

Антип Антипыч. Поди сюда, говорят тебе! (Ударяет по столу кулаком.)

Матрена Савишна. Да что ты, очумел, что ли?

Антип Антипыч. Что я с тобой исделаю! (Стучит по столу.)

Матрена Савишна. Да что с тобой? (Робко.) Антип Антипыч!

Антип Антипыч. А! испугалась! (Смеется.) Нет, Матрена Савишна, это я так — шутки шучу. (Вздыхает.) Что же чайку-то-с?

Матрена Савишна. Сейчас! Ах, батюшки, авось, не умрешь!

Антип Антипыч. Да что ж так-то сидеть! скука возьмет.

Входит Степанида Трофимовна. Дарья несет самовар.

Степанида Трофимовна. Вот пострел! Прости господи! Эка угорелая девка! Ну, что ты бежишь-то сломя голову! Ведь над нами не каплет. Да уж и ты-то, отец мой, никак с ума спятил: который ты раз чай-то пить принимаешься! Дома два раза пил да, чай, в городе-то нахлебался! (Наливает чай.)

Антип Антипыч. Что ж! Ничего! Что за важность! Не хмельное! Пили-с. Вот с Брюховым ходили, ходил с Саввой Саввичем. Что ж! Отчего с хорошим человеком чайку не попить? А я нынче, матушка, Брюхова-то рублев на тысячу оплел. (Берет чашку.)

Степанида Трофимовна. Уж где тебе, дитятко! Самого-то, чай, кругом обманывают. За приказчиками ты не смотришь, торговлей не занимаешься. Уж какая это, Антипушка, торговля! С утра до вечера в трактире сидите, брюхо наливаете. Ох! никакого-то, как посмотрю я, у вас порядку нету. Уж вы и меня-то с пути сбили. Поутру самовар со стола не сходит до одиннадцати часов: сначала молодцов [1]напоишь, в город [2]отпустишь; потом ты, родимый, подымаешься: тебя-то скоро ли ублаготворишь; потом барыня-то твоя. Не то что к обедне сходить, вы и лба-то перекрестить не дадите, прости господи! Как бы жил ты, Антипушка, по старине-то, как порядочные люди-то живут: встал бы ты в четыре часа, за порядком бы посмотрел, на дворе поглядел бы, и все такое, и все как следственно, к обедне бы сходил, голубчик, да и хозяюшку-то свою поднял бы: «вставай, мол, полно нежиться-то! пора за хозяйство приниматься». Да-таки и хорошенько бы. Что смотришь-то на меня? правду говорю, Матрена Савишна, правду.

Матрена Савишна. Уж вы теперь начнете!

Степанида Трофимовна. Ах, мать моя; да ведь мной только дом-то и держится. Уж не тебе ли хозяйкой быть, сударыня! Нет, погоди, матушка, молода еще, мелко плаваешь! Ну, сама ты посуди: встаешь ты — стыдно сказать, а грех утаить — в одиннадцатом часу; а я-то тебя за самоваром изволь дожидаться… а я, сударыня, постарше тебя — так-то-с. Больно барственно, Матрена Савишна, больно барственно! Уж как ни финти, а барыней не бывать, голубушка ты моя — все-таки купчиха. Это, сударь ты мой, разрядится, мантилий да билиндрясы разные навешает на себя, растопырится, прости господи, распустит хвост-то, как павлин… фу ты, прочь поди… так и шумит! А уж ты, Матрена Савишна, как ни крахмалься, а все-таки не барыня… тех же щей, да пожиже влей!

Матрена Савишна. Что ж, не в платочке же мне ходить, и то сказать!

Степанида Трофимовна. А ты, сударыня, своим званием не гнушайся.

Антип Антипыч. Отчего ж не нарядиться, коли есть во что? Ничего. Можно. Что за важность? Да она у меня как разрядится-то, так лучше всякой барыни, вальяжнее, ей-богу! Ведь те всё мелочь; с позволения сказать, взглянуть не на что нашему брату. А она-то у меня таки тово… То есть я… насчет телесного сложения. Ну, и все такое!

Матрена Савишна. Уж ты, Антип Антипыч, заврался, кажется.

Марья Антиповна. Как вам, братец, не стыдно? всегда конфузите.

Антип Антипыч. Что ж такое? Нешто я что дурное сказал? Что за важность! Иногда и не то скажешь, да с рук сходит. Я как-то вот при генерале такое словечко ухнул, что самому страшно стало: да что ж делать-то! не схватишь, да опять не спрячешь. А это я супротив той точки речь веду, что понаряднее все-таки лучше; то есть хоть и не барыня, а все-таки… то есть, на линии… Что за важность!

Степанида Трофимовна. Знаю, голубчик, знаю. Да вот как с тобой вместе-то выедет она куда-нибудь, разоденется-то, знаешь ли, да перо-то на сажень распустит, то-то, чай, она, бедная, думает: «эко, дескать, горе мое: муж-то у меня пузастый да бородастый какой, а не фертик, дескать, какой-нибудь раздушенный да распомаженный!»