Александр Островский - Том 2. Пьесы 1856-1861

Бальзаминов. Долго.

Красавина. А пословица-то говорит: «За чем пойдешь, то и найдешь».

Бальзаминова. И то, матушка, правда.

Бальзаминов( Красавиной ). Ну, давай плясать! Становись!

Сваха становится в позу.

Не сошлись характерами! *

Печатается по первому прижизненному собранию сочинений Островского (А. Н. Островский, Соч., т. II, изд. Г. А. Кушелева-Безбородко, СПБ., 1859).

Пьеса задумана в феврале 1856 г., начата 13 ноября и окончена 29 ноября 1857 г.

В первой редакции пьеса называлась: «Приданое. Семейные сцены», и состояла из двух сцен.

В процессе работы над пьесой драматург изменил ее заглавие на «Не сошлись характерами!» (автографы хранятся в Государственной библиотеке им. В. И. Ленина).

27 июня 1856 г. Островский писал в «Современник» Некрасову: «Пьесу „Не сошлись характерами!“ я вам пришлю к августовской книжке». Но вскоре планы драматурга переменились. Он оставил работу над пьесой и принялся за обработку своего сюжета в форме рассказа.

18 октября 1856 г. Островский писал в «Современник» И. И. Панаеву: «Получив ваше письмо, я принялся за работу и хотел отвечать самым делом, т. е. выслать вам поскорее рассказ». Однако драматург, не удовлетворившись сделанным, вернулся к своему произведению лишь через год и продолжал его переработку в драматической форме. Во второй половине ноября 1857 г. Островский довел работу над пьесой до конца. Он дал новую редакцию произведения, поправив и дополнив первоначальный вариант пьесы, называвшейся «Приданое». Немаловажную роль при этом сыграл и незавершенный текст рассказа (рассказ «Не сошлись характерами!» см. в т. XIV наст. Собр. соч.).

Окончательно отделывая пьесу, Островский, по всей вероятности из цензурных соображений, смягчил заключительный монолог Поля. В рукописи непосредственно после слов: «скакали по вашим наследственным полям» было: «и хлестали своими хлыстами по глазам мужиков, которые не сворачивали с дороги».

2 декабря 1857 г. Островский писал Некрасову: «Посылаю вам пьеску, она хоть маленькая, а, как мне кажется, серьезная».

Впервые пьеса появилась в «Современнике», 1858, № 1.

Во втором собрании сочинений Островского (изд. Д. Е. Кожанчикова), вышедшем в более тяжелых цензурных условиях, из монолога Поля драматург исключил слова:

«Я блистал бы в обществе наперекор всем этим ученым и современно образованным людям с новыми идеями. Мне это было бы легко: они большой симпатией не пользуются». В таком виде монолог печатался в дальнейшем и в прижизненных и в посмертных изданиях.

Впервые пьеса «Не сошлись характерами!» была поставлена 1 сентября 1858 г. в Петербурге в Александрийском театре, с участием Линской (Улита Никитишна), Горбунова (кучер Толстогораздова), Чернышева (Прежнев), Орловой (Прежнева), Яблочкина (Поль), Вороновой (Перешивкина), Зуброва (Толстогораздов), Федоровой (Серафима Карповна).

На сцене Московского Малого театра пьеса впервые была представлена 23 октября 1858 г. с участием Турчанинова и Е. Н. Васильевой (Прежневы), Шумского (Поль), Живокини (Толстогораздов), П. М. Садовского (кучер Толстогораздова), Кавалеровой (Перешивкина), Акимовой (Улита Никитишна), Бороздиной 1-й (Серафима Карповна).

Воспитанница *

Впервые пьеса была опубликована в журнале «Библиотека для чтения», 1859, № 1.

«Воспитанница» задумана Островским в 1855 году как драма в двух действиях. В том же году, 12 июля, он составил список действующих лиц и набросал план 1-го акта, но уже на следующий день работа над пьесой была им оставлена. В первоначальном плане имелись персонажи, впоследствии исключенные драматургом: отставной чиновник Захар Зверобоев и купец Савва Трифоныч Брусков.

К работе над пьесой, которая в то время носила название «Кошке игрушки, мышке слезки. Картина деревенской жизни», Островский вернулся лишь в апреле 1858 года. Он предполагал закончить ее в короткий срок, поэтому 21 апреля сообщал А. В. Дружинину, редактору журнала «Библиотека для чтения»: «У меня начата пьеса „Кошке игрушки, мышке слезки“, которую я скоро кончу и перешлю или привезу сам к Вам в Петербург» (т. XIV, стр. 70). Но планы Островского не осуществились. Работа над пьесой была закончена лишь 7 декабря 1858 года, отдельные же исправления стилистического характера вносились и позже. Уже в последний момент, при переписке набело, Островский вернулся к первоначальному заглавию — «Воспитанница».

Представители революционно-демократического лагеря высоко оценили идейно-художественные достоинства пьесы.

M. E. Салтыков-Щедрин в письме критику П. В. Анненкову от 29 января 1859 года писал: «Сцены Островского прелестны, и самая мысль этих сцен великолепна» (Полн. собр. соч., Гослитиздат, Л. 1937, т. XVIII, стр. 142–143).

Н. А. Добролюбов в рецензии (1859) на пьесу назвал ее «весьма замечательной» (Н. А. Добролюбов. Собр. соч. в трех томах, Гослитиздат, М. 1952, т. 2, стр. 490). В этой рецензии и, позднее, в статье «Темное царство» он отмечал яркое обличение в пьесе дворянско-крепостнического самодурства, показ его разлагающего влияния на еще не испорченные натуры, глубокое раскрытие внутреннего облика действующих лиц, умение придать самым простым их положениям поэтическую прелесть. Эта «пьеса… — писал Добролюбов, — объясняет нам весь процесс душевной борьбы предшествующей неразумному увлечению девушки, убиваемой самодурною силою» (там же, стр. 255). Критик подчеркнул высокое художественное мастерство драматурга: «В этом произведении вовсе нет резких и грубых черт, к каким прибегают иногда писатели для того, чтобы ярче выставить пошлость и гадость изображаемого ими предмета. Вся пьеса отличается необыкновенно спокойным, сдержанным характером» (там же, стр. 490).

С особым восхищением Добролюбов писал об образе Нади: «Ее ощущения переданы в пьесе Островского с изумительной силой и яркостью; таких глубоко истинных очерков немного во всех произведениях нашей литературы» (там же, стр. 259).

Суждения Добролюбова встретили полную поддержку прогрессивной критики, и в дальнейших высказываниях о «Воспитаннице» они лишь развивались и дополнялись.

Д. И. Писарев в статье «Схоластика XIX века» (1861) писал: «…Как много говорит эта небольшая драма, какие живые личности и положения выступают перед воображением читателя!» (Д. И. Писарев, Соч. в четырех томах, Гослитиздат, М. 1955, т. 1, стр. 106).

Реакционная критика стремилась опорочить пьесу. Так, Ник. Д. Ахшарумов обвинял Островского в эскизности и карикатурности показанных в пьесе образов, в том, что он изобразил будто бы натуралистически лишь грязные пятна жизни, что все действующие лица пьесы, кроме Нади, представляют собою «эссенции и экстракты», «какие-то отвлеченные, перегнанные и фильтрованные дозы разного рода человеческой грязи, от которых на душе у читателя остается самое тяжелое и неприятное впечатление» («Весна. Литературный сборник на 1859 год», СПб. 1859, стр. 351). Против измышлений Ахшарумова выступил Добролюбов; он высмеял Ахшарумова за «отсутствие критического такта» и назвал его статью «выходкой», «противоречащей здравому смыслу» (Собр. соч. в трех томах, Гослитиздат, М. 1952, т. 2, стр. 524).