Александр Островский - Том 4. Пьесы 1865-1867

Потише!
Мы гости здесь.

Тем хуже! Царь московский,
Не выдавай гостей своих в обиду!
Кацапов глупых тысячи четыре
Вчера сошлось с дубьем к моим воротам.
Аль царь забыл, так я ему напомню
И подданным его, что Вишневецким
Он сам служил холопом при конюшне.
Он должен бы беречь моих холопов,
Они ему товарищами были.

Не обижай меня и дочь-царицу,
Прошу тебя! Мы после, Вишневецкий,
Поговорим с царем наедине
И выпросим охраны понадежней.

У вас паны мазурку лихо пляшут,
Глядеть на вас потешно.

Не мешает
И нам себе завесть такую пляску,
Особенно на свадьбах.

Мы, поляки,
Когда у нас нет дела иль войны,
Хоть каждый день плясать готовы.

То же
И мужики у нас: как пьян, так праздник,
И заплясал.

Вам надо поучиться
У рыцарей и делу и забавам.

Ну, дело-то мы знаем без ученья,
А пляскам вот не худо поучиться.
Да только мы, паны, не будем сами
Боярских ног ломать другим в потеху:
Холопов мы по-польски изнарядим
И забавлять себя велим мазуркой.

Moskiewskie barbarzystwo[Московское варварство (польск.).!].

Так-то лучше!

Скажи мне, князь Василий, ты московский
Простой народ как на ладони видишь,
Откуда в нем такая перемена?

А как мне знать! С утра до поздней ночи
Я во дворце толкусь, у государя;
Сегодня пьян, а завтра сплю с похмелья —
Я ничего не вижу и не слышу.

Мятеж в Москве.

Ты что ж не унимаешь?

Унять народ легко — добраться нужно,
Кто возмутил, кто вести распускает.

Разыскивай!

Сказать ли государю,
Иль подождать?

Скажи, правее будешь.

Вельможный пан, ты видишь, мы хлопочем
О тишине и вашем успокое.

Dzinkuji? [17], пан Голицын; мы за ласку
Заплатим вам.

Мы вас за то похвалим
Перед царем, которого из Польши
Мы дали вам.

А из чего ж мы бьемся.

Мой глаз везде, мне тотчас все известно;
Без ведома и воли нашей, царской,
Ничто в Москве не может совершиться.
Вам можно спать спокойно. Мы за это
Поручимся. Разведайте, бояре,
О чем шумит народ, чего он хочет?

Признаться, я большой беды не вижу
От драки пьяных польских челядинцев
С торговцами московскими. Однако ж
И разыскать виновных не мешает.

Вдвоем, втроем дерутся — будет драка;
А в тысячах не драка уж, а бунт.

Пословица такая есть: «У страха
Глаза велики», — пан ясновельможный!

Народный шум гостей моих пугает;
Уверьте их, бояре, что я принял
Свою державу крепкою рукой.

Бог дал, у нас народ не то, что в Польше:
Земля царю, а царь народу верит.
У вас мятеж и рокош [18]каждый день.
А если вам и тут все рокош снится,
Для верности прикажем днем и ночью
По улицам стрельцам ходить дозором…
Не разберешь, кто прав, кто виноват!
Вчера, в ночи, поляки на Никитской
Боярыню насильно из повозки
Уволокли.

Вы слышите, паны!
Все разыскать и наказать виновных!
Потачки нет ни русским, ни полякам.

Ты, Ян, зачем?

От немцев с донесеньем.

О чем еще?

Они уведомляют
О мятеже в Москве.

Вы надоели
Мне с мятежом.

Мятежников прогнали,
Разбили в пух. Зачинщик-предводитель
Попался в плен и приведен сюда.
Он поносил тебя позорной бранью.

Диковина! Откуда только смелость
Доносчики берут царя тревожить
В такие дни! У государя гости,
Он целый год царицу ждал в Москву;
Привел Господь, соединил их браком;
На первых днях медовых друг на друга
Глядеть бы им да любоваться только,
А немцы тут с доносами. Басманов,
И ты туда ж! Да разве нет боярства!
Иль думы нет у цесаря! Не хуже
Басманова мы бережем его!
Скажите нам, мы разберем, в чем дело,
Не доводя напрасно до кручины
Державную чету.

Скажите немцам,
Что верности их верю и доволен
Их службою, за преданность хвалю;
Но если преданность еще покажут
Такую же, велю их батогами.
Пойдем, паны, и снова отдадимся
Веселию — тяжелые заботы
Правления на верных слуг возложим.
Бояре, вы сейчас же допросите
Изменника и разберите дело!

Темна вода во облацех небесных!
Не Шуйский ли затейщик этой смуты?

Подозревать бояр своих ближайших
И каждый час беречься их измены —
Так жить нельзя. Ты выведи мне ясно
Изменников, я их не пожалею,
Не только Шуйских, половину думы
Казнить велю сейчас; а без улики
Они — друзья мои, и я им верю…
Басманов! нам с тобой бояре нужны.
Правители плохие мы: не знаем
Цены казне, цены своим речам —
Мы воины. Сноровка вековая.
Боярская, за нас управит землю,
Поддержит честь ее в делах посольских;
А мы с тобой все лето воевать,
А зиму всю гулять да пировать.

Какой-то бунт, я слышала, бояре
Затеяли. О чем они бунтуют,
Вели спросить да запереть их крепче,
И танцевать начнем с тобою снова.

Иду, иду! Живее нам мазурку!