Альфонс Доде - Пьесы

Стен. Патрон запаздывает, господин Шемино. Шемино (поглядев на часы). Да, половина восьмого. А ведь сегодня в Палате не было заседания!

Лортиг (быстро входит; он в вечернем костюме, с программой в руке). Еще не пришел? Стен. Нет.

Л о р т и г (не замечая Шемино). Черт знает что такое! Все уже собрались к обеду: министры, их жены, академики, послы, не хватает только хозяина дома и… (насмешливо) нашего несравненного романиста. Ill е м и н о (лежа). Какого романиста?

Л о р т и г. А, и вы здесь?.. Ну, конечно, Эрше! Это гвоздь вечера. Он будет читать отрывки из своей новой книги.

Шемино. «Два молодых француза нашего времени». Не больно весело!

Л о р т и г. Да уж! Но зато модная тема… Самая что ни на есть модная… Программу иллюстрировали Монтегю и Рошгросс. (Читает.) «Большой благотворительный вечер в доме Падовани в пользу Дома для немых детей…»

Шемино (лежа). Ну?

Лор т и г. Гениальная идея — это я придумал — показать модного романиста, который нигде не бывает. Таким способом мы продали больше пятисот билетов по сорока франков!

Шемино. Сорок франков за то, чтобы посмотреть на романиста!.. Неплохая цена!

Л о р т и г. Не только посмотреть, но и послушать!.. Он будет читать в оранжерее.

Шемино. Вы приглашены на обед?

Лортиг. И на обед и на вечер… А вы?

Шемино. Никуда.

Стен (поправляет лампу). Потому что вы не из Нима. (Уходит.)

Шемино, Лортиг.

Лортиг (придвигает к дивану стульчик и садится на него верхом; вполголоса). Ну, толстый хитрец, говорите, что здесь происходит?

Шемино. Что происходит? Почем я знаю? Я же все узнаю от вас.

Лортиг. Они разорились, все должно было пойти с молотка, а потом вдруг ничего не стали продавать. Разъехались, совсем было собрались разводиться, а сейчас опять медовый месяц. Что подо всем этим кроется? Заметьте, это — вполне законное любопытство.

Шемино. Конечно.

Лортиг. Если происходит раздел хозяйства, то надо выбрать более надежную сторону и примкнуть к ней.

Шемино. Само собой разумеется.

Лортиг. Видимо, патрон замышляет какую-то штуку… Но какую?

Шемино. Но какую?

Лортиг (все время понижая голос). Между нами говоря, я считаю, что в данном случае он сплоховал.

Шемино. Н-ну!..

Лортиг (передразнивая Шемино). Вот вам и «н-ну»! На его месте я бы уже давно так или иначе освободился от этого балласта.

Шемино. Так или иначе?..

Лортиг (смотрит на него недобрым взглядом). Безусловно! (Встает и начинает ходить по комнате.) Но люди вашего поколения, в возрасте от тридцати до сорока, даже самые сильные, завязли в тине предрассудков и угрызений совести. (Закуривает.)

Шемино. Сколько вам лет, Лортиг?

Лортиг. Двадцать три года. Как говорит мой учитель Поль Астье, я в той ладье, которая следует за вашей, толкает ее и отгоняет…

Шемино. Значит, на вашей ладье никаких предрассудков?

Лортиг. Мы их выбросили за борт!

Шемино. И ничего не оставили?

Лортиг. Ничего!

Шемино. А жандарм?

Лортиг. Жандарм?.. Есть на всякий случай… Хотя, в сущности говоря, нынешний жандарм…

Шемино. А я смертельно боюсь даже этого! Ах, если бы не было жандарма!..

Лортиг. Я же вам сказал: это все предрассудки людей с вашей ладьи. Потому что вы не следуете учению Беркли!

Шемино. Какого Беркли?..

Лортиг. Ирландского ученого. Ничего не существует, мир — фантасмагория! Если с этим согласиться, можно себе позволить все, ничто не имеет никакого значения. Это моя теория. Если угодно, — могу ссудить.

Шемино. Благодарю. Славная теория! При случае воспользуюсь…

Те же, Поль Астье и Стен.

Поль Астье крайне возбужден. За ним ндет его маленький слуга и берет у него шляпу, пальто, тросточку.

Поль Астье. Шемино пришел? Шемино (встает). Я здесь. (Складывая газету.) Готов к докладу, как всегда.

Лортиг (бросает папиросу). Скорей, дорогой мэтр!.. Все уже собрались.

Поль Астье (грубо). Сходите в гостиную и посмотрите, нет ли там меня.

Л о р т и г (в восторге). Надо же так сказать!.. (Уходит, виляя задом.)

Поль Астье (Стену). Все готово? Стен. Все.

Поль Астье. Иди… Я оденусь сам.

Стен (на пороге). Щипцы нужны?

Поль Астье. Да… Нет… Пожалуй… Я позвоню.

Стен уходит.

Поль Астье, Шемино.

Поль Астье (взбешен: расстегивает и снимает визитку). Я всегда тебе говорил, что любовь — невеселое занятие… Она вздумала отравиться!.. (Бросает визитку на кровать.)

Шемино. Кто?.. Твоя жена? Поль Астье. А, еще чего, жена!.. (Расстегивает жилет.) Лидия, дочь Вайяна. (Срывает и бросает галстук.) Мне просто повезло! Еду по улице Габриэль… Вижу в первом этаже свет.

Шемино. В твоей холостяцкой? Поль Астье. Вхожу, мой милый: цветы, яркое освещение-словом, все, как полагалось при наших встречах, — смотрю: она вот-вот отойдет ad patres… [16] К праотцам (лат.). «Я пришла умереть у нас…» Шемино. Прелестно!

Поль Астье. Понимаешь? В моем положении мне недоставало только этого скандала! (Снимает жилет и бросает на кровать.) На две минуты позже — и все было бы кончено.

Шемино. Вот так история!

Поль Астье (белье у него измято, вид трагический, рукава сорочки закатаны на мускулистых руках). И она еще, чертовка, сопротивлялась!.. Пришлось бороться, пришлось вырывать у нее пузырек с ядом… И я до сих пор не уверен, что она выкрутится! Она приняла изрядную порцию, да и яд нешуточный. (Роется в кармане и достает пузырек с розовой жидкостью.) Стрихнин, аконит — словом, самое сильное, что она нашла в лаборатории у своего Антонина… (Ставит пузырек на край столика, стоящего направо, входит в ванную и открывает кран.)

Шемино. Антонин?.. А, да. «Это, это, как это?..» Аптекарь!..

Поль Астье (входит, вытирая лицо). Он самый!.. (Уходит.)

Шемино (подходит и рассматривает пузырек, держа руки за спиной, как будто его сейчас укусят). Да, у втой настойки внушительный вид. (Нюхает и отворачивается.) Странно все-таки… Надо здорово любить, чтобы на это решиться… Нет, тебе везет!.. Тебе везет!.. А каким образом тебе удалось вырвать у нее?

Поль Астье (входит, вытирая шею и руки). Это, брат, фокус! Сначала доктор, лекарства, слезы. А потом мне понадобилось около часа, чтобы ее утешить, разутешить и доказать, как дважды два, что я люблю только ее, а что ей необходимо вернуться к своему обожаемому отцу. А в голове у меня вертится одно: у меня сегодня обедают двадцать пять человек! (Входит в ванную, бросает полотенце и возвращается.)

Шемино. Черт возьми! Молодец!.. Если бы я думал о приглашенных, у меня пропал бы всякий аппетит.

Поль Астье. К несчастью…