Энн Ветемаа - О головах

У профессора Абрахама, главного героя произведения, «амортизация сердца и души» дошла до крайних пределов, превратилась в нравственный релятивизм. Убеждение в нужности и полезности его экспериментов и, соответственно, открытий в области генетики для человеческого прогресса делает его абсолютно глухим в нравственном отношении, считающим гуманность в ее традиционном понимании глупым анахронизмом. Все это сочетается у профессора с крайним эгоцентризмом, самовлюбленностью, убеждением в собственной непогрешимости. Как само собой разумеющееся воспринимает он жертву любящей женщины Мирабилии, фактически отсиживавшей вместо него срок заключения в тюрьме; жену Берту он уже превратил в служанку в домашнем виварии. Его даже нисколько не трогает уход из дому жены и дочери, лишь наука как таковая составляет весь смысл и содержание его существования.

Основной конфликт развертывается в пьесе между Абрахамом, сыном его от Мирабилии Робертом и дочерью Марией. Все произведение строится как цепь парадоксов. Роберт, затевающий против Абрахама судебный процесс, якобы в защиту доброго имени своей покойной матери, оказывается на деле сыном профессора. Это обстоятельство может серьезно помешать его предстоящему браку с Марией. Выясняется, однако, что и по сути своей Роберт — отнюдь не антипод Абрахама, — процесс ему нужен для собственной карьеры, ему так же интересно экспериментировать над правом, как его отцу — над живыми организмами. Подлинным антиподом и Абрахаму и Роберту оказывается Мария (как выясняется, не родная дочь Абрахама, а рожденная женой его Бертой «от пробирки»). Ей претит бесчеловечность экспериментов Абрахама, бездушие и расчетливость Роберта. Правда, она способна лишь на анархический бунт в духе «хиппизма», не приводящий, в сущности, ни к чему.

Парадоксальным завершением пьесы является ситуация, в которой сын доводит до логического конца идеи, гнездившиеся в голове его отца. Роберт, вооруженный столь мощным оружием, как право, способен античеловеческую идею об ампутированных головах, продолжающих после смерти туловища жить и мыслить в лабораторных условиях, претворить в кошмарную действительность. Такова жестокая цена нравственного релятивизма, проповедовавшегося Абрахамом и доведенного до логического завершения его сыном. Жертвой его в самом непосредственном смысле слова оказывается и сам старый генетик.

Пьеса эта многозначительна, исполнена глубокого смысла. Это пьеса-предупреждение о разумном использовании изобретений человеческого разума, о недопустимости разрыва между наукой и нравственностью, о страшных последствиях нравственного релятивизма. Рассматривая же ее в контексте творчества самого Энна Ветемаа, нельзя не увидеть преемственной ее связи с предыдущими произведениями писателя, анализировавшими разные формы нравственной деформации, «амортизации души и сердца» нашего современника. Здесь — в парадоксальной форме — доведена до логического завершения мысль о том, какой бесчеловечностью может обернуться нравственный релятивизм, крайний эгоцентризм, интеллектуальное умствование без твердого нравственного стержня.

В глубоком анализе и беспощадном разоблачении любых форм нравственной деформации личности нашего современника, в тонком прослеживании диалектики его ума и совести видится нам одно из главнейших достоинств умного, глубоко современного и философичного по своей сути творчества эстонского писателя Энна Ветемаа. В этом своем качестве оно представляет значительный интерес и для широкой всесоюзной аудитории.

Н. Бассель.

Перевод Леона Тоома

Перевод В.Левика.

Авторизованный перевод Татьяны Урбель

Героиня романа А. Таммсааре (1878–1940) «Правда и справедливость».

Стихи перевел М. Вайнгурт.

Перевод Татьяны Урбель

Герой романа А. Таммсааре «Правда и справедливость».

Мой друг (франц.).

Более оживленно! Менее оживленно! Очень быстро и весело (итал.).

«Срывай день», то есть пользуйся каждым днем, не надеясь на будущее (лат.).

Перевод Р. Винонена.

Авторизованный перевод Татьяны Урбель

Стихи перевел Б. Штейн.

Ю. Оклянский. Долгий поединок Энна Ветемаа. — В кн.: Э. Ветемаа. Маленькие романы. Таллин, 1972, стр. 325.