Энн Ветемаа - О головах

РОБЕРТ (хочет что-то возразить, но удерживается). Хорошо… хорошо… Отдохни. Каждый имеет на это право. (Слушают некоторое время музыку, потом Абрахам уходит. Вслед за ним уходит и Роберт. Музыка продолжается до появления Берты.)

Входит БЕРТА, боязливо озирается. Хаос, царящий в комнате, ужасает ее. С пальмы слетает очередной лист. Поборов нерешительность, Берта осторожно проходит в комнату и начинает наводить порядок. Тут же на пороге появляется МАРИЯ. Ее наряд хиппи порван. Она чем-то подавлена. Некоторое время наблюдает за действиями матери, которая ее не замечает.

МАРИЯ.А наш уговор, мама?

БЕРТА (вздрогнув). Сама видишь, как они тут живут…

МАРИЯ (капризно, чуть не плача). Это не наше дело. До тех пор пока Абрахам не попросит у тебя прощения…

БЕРТА.А он и не узнает… Но ведь он уже попросил… Я велела отсылать ему открытки из-за границы — Ниццы и… Мария, что с тобой? Ты плачешь?

МАРИЯ (опускается в кресло, плачет). Я никогда не плачу.

БЕРТА (без малейшей иронии). Что-нибудь случилось? Судя по твоему внешнему виду, ты должна быть очень довольна… Ведь именно о такой жизни ты мечтала. Свобода, без этих грязных денег, все делать своими руками…

МАРИЯ(в бессильной ярости). Без грязных денег?! Я почти миллионер! За неделю я заработала столько, сколько мой отец получает за год.

БЕРТА.На миллионера ты не больно-то похожа.

МАРИЯ.Педро — свинья.

БЕРТА.Твой лучший друг Педро, с которым ты решила после Роберта…

МАРИЯ.Педро — свинья. (Впервые она не сдерживается и по-настоящему плачет.)

БЕРТА (растроганно). Мне так приятно видеть твои слезы. Ты так давно не плакала! Милая бедная девочка! (Гладит ее по голове.) Вы жили за городом, в заброшенных карьерах, я знаю… Это так, правда? Я знаю … Вдесятером, коммуной.

МАРИЯ.Как я могла поверить ему? Он гнусно обманул меня! Мы решили отречься от всех благ цивилизации. Обрабатывали землю, сеяли зерно. Педро смастерил водяное колесо, такое… доисторическое…

БЕРТА.Бедняжка! Это при твоей-то изнеженности.

МАРИЯ(со злостью). Это было так здорово! Я прекрасно справлялась. Из лыка я плела ковры и циновки, даже лапти… Ночью поддерживала огонь… Райская жизнь!

БЕРТА.Тогда в чем же дело? Педро был неверен?

МАРИЯ.Оставь! Тут и не требовалась чрезмерная верность.

БЕРТА.Вот как… Может, он был… чрезмерно верен?

МАРИЯ.Не в этом дело!

БЕРТА.В чем же?

МАРИЯ.Тут совсем другое. О нашей пещерной жизни сняли фильм! И я, которая отреклась от денег, заработала почти миллион!

БЕРТА.Как интересно! И кто же снимал? Где этот фильм можно увидеть?

МАРИЯ.Скоро он пойдет во всех кинотеатрах. Педро оказался предателем. Для нас всех он был вожаком, а для них — сценаристом и постановщиком! Понимаешь? Нас снимали телеобъективами и скрытой камерой… днем и ночью… По его указаниям. А я была звездой. Дочь известного профессора — прекрасная реклама, не правда ли?! Я хотела убить Педро!

БЕРТА.Надеюсь, ты этого не сделала?

МАРИЯ.Я пыталась… И это тоже засняли. Это стало кульминацией фильма. У Педро все было заранее продумано. Фильм называется «У нас нет пути назад»… (Плачет.) И самое страшное то, что это правда. У нас, у людей, больше нет пути назад. Роберт был во всем прав.

БЕРТА.Роберт? Пожалуйста, не упоминай при мне его имя. Это он, он во всем виноват! (Продолжает автоматически прибирать в комнате.) Да, трудно в наши дни найти порядочного мужчину с добрым сердцем. Педро обманул тебя. Роберт тоже. Фу, он просто копия этой мерзкой Мирабилии Хангман! Бесчувственный, чахлый сухарь! В нем нет ничего от нашего отца!

МАРИЯ.Чахлый? А разве наш папа атлет?

БЕРТА.Если не атлет, то по крайней мере спортивный мужчина. А как он был хорош в молодости. По утрам он делал зарядку, и мы несколько раз в жизни катались на лыжах…

МАРИЯ.Папа — и на лыжах?

БЕРТА.Да. Тебя тогда еще не было. И плавал он тоже. И не раз. Папа был красивый, сильный спортивный мужчина. Да он и сейчас… для своих лет… Женщины всегда были от него без ума. И эта Мирабилия… тоже… Но красота в мужчине не главное… У папы еще и нежное сердце… Вот и тебе нужен мужчина, у которого было бы нежное заботливое сердце, как у нашего папы…

МАРИЯ.Что-то я ничего не понимаю! Разве не ты жаловалась, что он слеп и черств, что он весь в науке?

БЕРТА.Жаловалась. Но даже счастливые женщины, Мария, жалуются… У папы такое нежное сердце! Я помню, как-то после войны было трудно с продуктами, я достала на рынке прекрасный кусок мяса — грудинку. Ты не представляешь, как папа страдал, когда должен был унести этот кусок в лабораторию… А как он тебя любит, ты не знаешь этого! У тебя было какое-то кишечное заболевание — какая-то Isosporiabelli, если не ошибаюсь. Он так плакал, что не может дать тебе лекарств. Ты, Мария, никогда не понимала его. Бедная девочка! И бедный папа…

МАРИЯ.Бедный папа?

БЕРТА.Конечно. Никто его сейчас не ругает. Ты не представляешь, как он нуждается в этом! (Хлопает входная дверь.) Это, наверно. Роберт. Идем! (Быстро уходят через другую дверь.)

РОБЕРТ (входит, внимательно осматривается, перебирает свои бумаги и книги.) Черт знает что! Кто-то опять перерыл тут все! (Начинает поспешно «наводить порядок.»)

Занавес.

До открытия занавеса в темном зале звучит музыка — тот же шопеновский ноктюрн, он может исполняться и в оркестровой обработке. Назначение музыки — перенести настроение предыдущей сцены в финальную, весьма отличающуюся от нее.

Занавес открывается. Та же комната. Световая партитура должна быть иной: последнюю картину и эпилог следует, вероятно, решить, широко используя световые пучки. Время от времени следовало бы высвечивать длинное темное полотно с Менделем, бюст Гиппократа, клетку с псевдопетухом. Тональность может быть усталой, желто-зеленой. РОБЕРТ сидит на угловом диване, что-то пишет. Входит АБРАХАМ.

РОБЕРТ.Ты сегодня долго спал.

АБРАХАМ.Да, давненько со мной такого не было. Но я совершенно разбитый… Какой-то противный сон приснился…

РОБЕРТ.Может, обед был слишком сытный…

АБРАХАМ.Возможно… (Ходит по комнате.) Мне приснился огромный контейнер, доверху набитый головами…

РОБЕРТ (понимающе). Ясно.

АБРАХАМ (воодушевляясь). Нет, дело не в головах. Это были отборные головы! Аккуратно препарированные, высококачественные. Высший сорт!