Фридрих Шиллер - Вильгельм Телль

Поговорим. На сердце тяжело.

Да что слова! От них не станет легче.

Но к подвигам пускай ведут слова.

Терпеть, молчать — весь подвиг ныне в этом.

Но должно ль то сносить, что нестерпимо?

Крутой правитель властвует недолго.
Когда внезапно забушует вихрь,
То гасятся огни, а корабли
Бегут укрыться в гавань, и бесследно
Проносится могучий дух грозы.
Пусть каждый дома, в тишине, живет.
Кто любит мир, того оставят в мире.

Вы думаете?

Да, змеи не троньте —
И не ужалит. Утомятся сами,
Увидя наших стран невозмутимость.

Мы многого добьемся сообща.

В крушенье легче выплыть одному.

Вам дела нет до бедствий всей страны?

Лишь на себя могу я положиться.

Сплотившись, даже слабые могучи.

Тот, кто силен, всего сильней один.

Что ж, родине на вас надежды нет,
Когда придет нужда в самозащите?

Телль вытащит из пропасти ягненка, —
Так разве он друзей в беде покинет?
Но вы не ждите от меня совета:
Я не умею помогать словами.
А делом захотите вы ответа,
Зовите Телля — он пойдет за вами.

Эй, что там?

Наш кровельщик сорвался вдруг с конька!

Разбился он? Бежать, спасти, помочь! —
Вот золото, спасите, если можно!..

Прочь золото, — еще не все продажно!
Отняв отца у кучи ребятишек,
Навек жену и мужа разлучив
Или беду обрушив на народ,
Все думаете золотом поправить?
Ступайте прочь! Без вас мы знали радость,
А с вами до отчаянья дошли.

Он жив?

Злосчастный замок, ты построен
С проклятьями, и ты навеки проклят!

А, Вальтер Фюрст…

Нас тут застигнуть могут.
Ни шагу! Соглядатаи кругом.

Все нет из Унтервальдена вестей?
Что мой отец? Не в силах дольше я
Здесь вынужденной праздностью томиться.
Чем провинился я, скажите, Фюрст,
Что, как убийце, надо мне скрываться?
Я негодяю палец перешиб:
Ведь по приказу фохта Ланденберга
Он на моих глазах решил угнать
У нас волов могучую упряжку.

Вы горячи. Простой слуга ландфохта,
Он только выполнял его приказ.
Вы провинились, и вам надо было,
Хоть кара и тяжка, ее стерпеть.

И наглецу простить его глумленье?
Ведь он сказал: «И без волов крестьянин,
Запрягшись в плуг, сумеет хлеб добыть!»
Нет, сердце из груди моей рвалось,
Когда волов прекрасных выпряг он.
Мыча, они рогами упирались,
Как будто чувствуя весь этот стыд.
И я, охвачен справедливым гневом,
Чтоб неповадно было, — проучил!

Мы, старики, едва смиряем сердце,
Где ж юношам обуздывать себя?

Лишь об отце тревожусь я… Опора
Ему нужна, а сын его далеко.
Фохт ненавидит старика: отец
Стоит горой за право и свободу.
Теперь они начнут его теснить,
И некому за старика вступиться…
Нет, будь что будет, я пойду к нему.

Да потерпите, Мельхталь! Подождать
Вестей из Унтервальдена вам надо…
Никак, стучат?.. Не посланный ли это
От нашего наместника? Легко
Настигнуть вас тут может Ланденберг:
Один тиран готов помочь другому.

Они пример народу подают.

Ступайте! Я вас после позову.

Несчастный! Я открыть ему не смею
Моих предчувствий смутных… Что за стук?..
Я жду беды, чуть только скрипнет дверь.
Предательство, коварство притаились
По всем углам. Подручные ландфохтов
Врываются в дома. Придется нам
Засовы и замки к дверям приделать.

Кого я вижу? Вернер Штауффахер!
Гость дорогой!.. Под кровлею моей
Почтенней вас я никого не помню.
Мой друг, добро пожаловать ко мне!
Зачем вы к нам? Что ищете здесь, в Ури?

Былое время, родину былую!

Они всегда у вас в душе… Как только
Увижу вас — на сердце легче станет.
Садитесь, Вернер! Как здоровье вашей
Супруги, рассудительной Гертруды,
Вполне достойной мудрого отца?
Паломники, что из земли немецкой
В Италию бредут дорогой горной,
Гостеприимный дом ваш восхваляют…
Скажите, в нашем крае ничего
Особенного вы не замечали,
Пред тем как мой переступить порог?

Да, здание тут странное возводят,
И вид его не радует меня.

Чуть бросишь взгляд — все сразу ясно станет!

Подобных зданий в Ури не бывало —
Темниц у вас не знали никогда.
Одна могила здесь была темницей.

И эта крепость — вольности могила!

Да, Вальтер Фюрст, скажу вам без утайки:
Я к вам пришел не с праздным любопытством;
Меня гнетут заботы… Я оставил
Гнет позади — и гнет я вижу здесь.
Страданья наши стали нестерпимы,
Но притесненьям не видать конца.
Издревле был свободен наш народ,
С насилием он свыкнуться не может.
Таких порядков край наш не знавал
С тех пор, как в нем пастух пасет стада.