Иоганн Гете - Сатир, или Обоготворенный леший

Не с неба ли наш гость высокий?

Но чем, о странник, ты живешь?

Да тем, что жизнью ты зовешь.
Мой этот непомерный свет.
Живу, куда направлю след.
Царю в лесах, среди долин,
Садов плодовых, морских пучин.
К тому же на стезе земной
Кто потягается со мной?
Я знаю свойства всяких трав,
И звезд известен мне устав,
И песнь моя живит людей,
Как хмель вина, как жар лучей.

О, верю! Надивилась ей…

Вот бы отца позвать! Постой!

О да!

А кто родитель твой?

Он жрец и праведный старик,
Богат умом и знаньем книг.
Да все про звезды да про травы…
Вот с ним бы свидеться вам, право!

Так позови ж его! Спеши!

Вот мы и вместе и в тиши.
Дитя мое, твой кроткий лик
Елеем в сердце мне проник.

Тебя лишь стоит увидать,
Как ноги не хотят держать.

Ты дышишь правдой и добром
И ангелу равна лицом.

Я только бедное дитя,
И этих слов не стою я.

Все счастье у меня в руках!
Сжимает сердце сладкий страх!

Оно страдало так давно,
Теперь блаженствует оно.

Так поняла ты сердца стук?

Нет! Но с тобой прозрела вдруг.

То вещим гнетом налита,
То вдруг так нищенски пуста,
Душа рвалась в простор: в лесах
Всей грудью продохнуть свой страх,
И боль, что мучила сначала,
Слезами крупными стекала,
И мир для взора исчезал!

О господин, ты все узнал!
И все, за чем тянулся дух,
В тебе, дрожа, познала вдруг.

Оставь! Молю! Мне страшно! А!
О, боже правый! Я слаба.

Здорово, странник! Прими привет!

Как уморительно ты одет!

Не я обычаи вводил.

И как ты бороду завил!

Мурлу служить — собьешься с ног.

Дитя, пойми, он родом — бог!

И ваш не столь обычен вид.

А, понял! Так тебе претит,
На голизну груди и лядвий,
На трепанность загривка глядя,
На ногти длинные — вдвойне?

Мне — нет!

Мне тоже нет.

Но мне!

Иначе — быстро прочь отсюда
И в роще выть с волками буду,
Когда позор свой выдавать
Вы будете за благодать,
Нарядов гнусное уродство
Мне в нос совать как превосходство.

Потребность в этом, говорят.

О, как тяжел мне стал наряд!

Потребность? Нет, презренный вздор
Вас разлучает с давних пор
С природой, а блаженство — в ней,
На воле жизнь, любовь полней.
Вы в рабство отданы давно,
Ничто вам вдосталь не дано.

Кто этот пламенный пророк?

Все тело жжет его урок!

Вы естество позабыли,
В робком рабстве застыли,
В душных кельях укрылись,
В скучных нравах зарылись!
Век златой без печали —
И во сне не видали!

Увы нам! Увы!

Когда, впервой вкусивший яви,
С земли подымаясь,
Ваш праотец веселье славил,
В блаженстве теряясь,
И, чувствуя родную грудь
Природы в первозданный час,
Не враждуя с небесами,
Богом был перед богами.
А вы? Куда привел ваш путь?
Радость где? Жалкие, скорблю о вас!

Увы! Увы!

Трижды блажен, кто б мог
Молвить: «Я есмь бог!»
Жил — ни в чем не плошал,
Кто б до́нага поскидал
Нарядов чуждый гнет,
Веков бремя, — и вот,
Не льстясь на побрякушек вздор,
Как облак свеж, впивал простор.
Встал — с пути не сбился,
Землей усладился,
Не мучился б, — словом,
Не жил на готовом.
Шатром будут дубы,
С коврами из трав.
Обедом — каштаны,
Сырьем, без приправ!

Рвите каштаны! О, к делу от слов!

Иль кто-нибудь вправе
Лишить этой яви
Достойных сынов?

Рвите каштаны! Отпрыск богов!

Судари чтимы,
В путь за моими
Зовами вслед!

Рвите каштаны! Радостен свет!

Черт возьми! Скажу, друзья,
Богомерзкого питья
До икоты отведал я.

И, к подземным подступив ходам
Скрытых познаний, вверьтесь моим словам!
Внемли, кому повем,
Как не-вещь, быв всем,
В глухой вражде стихии взметала
И силою силу, гневясь, побивала —
Без вражеских уз, без дружеских уз,
Все созидая, все разнимая.

Дальше. Внимаем!

Как пра-вещь прорвала свалку туч,
Ночь взрыв, пробежал луч,
Во все глубины проник —
И взыграл вожделений родник:
Разом стихии открылись,
Жадно друг в друга пролились,
Все проникая, всем проникаясь.

В нем бог глаголет, нам открываясь!

Как Любовь с Враждой пришли,
Все и всех в Одно сплели,
И Одно поет —
Мерно звучен его полет!
И сила в силе возникает,
И сила силу пожирает,
И гулко катится Оно,
Везде, во всем, во всех — одно,
Все обновляясь, все сохраняясь.

О, это — бог!

В его огне расплавляясь,
Душа обновилась.