Иоганн Гете - Внебрачная дочь

Опасности мирволят смельчакам,
А робким душам пагубу сулят.
Будь тем же, как в былые дни, когда
Ты научал меня, еще ребенка,
Бесстрашью буйных рыцарских утех.

Я был неправ, как вижу. И за то
Мне до скончанья дней терзаться страхом?
А разве мы погибель безрассудством
Не накликаем на себя?

Удача,
А не боязнь смиряет гнев судеб.
Прощай, отец! Покорствуй государю!
И будь, хоть ради дочери твоей,
Ему надежным другом и вассалом,
Прости!

Побудь со мной! Живая встань
На благодатном месте, где судьба
Тебе дала воскреснуть, где блаженством
Целебным ты меня уврачевала.
Чему-то счастье научает нас:
Я памятником место освящу,
Воздвигну здесь господень храм во имя
Чудесного спасенья. А вокруг
Своей рукой ты мир взрастишь волшебный:
Мачтовый лес и заросли глухие
Пересечет тропинок лабиринт.
Доступны станут горы. А ручей
По ступеням зеркал вольется в русло.
И странник изумленный возомнит
Себя в раю. Здесь выстрел впредь не грянет,
Пока я жив. Никто не сымет птицы
Дробинкой с ветки, не поранит зверя
В кустарнике, не поразит в бору.
Сюда подамся я, тобой ведомый,
Когда в глазах моих погаснет свет
И ноги мне откажутся служить;
Но благодарность в сердце не иссякнет!
Ну а теперь расстанемся. Ты плачешь?

Уж если мой отец томится страхом
Меня утратить, как же мне тогда
Не сокрушаться — я и слово это
Сказать не в силах — о разлуке с ним.
Горька судьба отцов осиротелых,
Но сколь ужаснее — сирот-детей!
Злосчастная, стояла б я одна,
Совсем одна, в жестоком, чуждом мире,
С отцом, моим оплотом, разлучась.

Как ты — меня, тебя ободрю я:
Пойдем, как прежде шли, прямой стезею,
Залогом жизни — жизнь. Она сама
Себе оплот и зиждущий источник.
Без долгих проводов — прощай, дитя!
Счастливое свиданье исцелит
Обоих нас от горечи разлуки.

Я шел сюда обрадовать тебя
Счастливой вестью. Чем я заслужил
Такую встречу? Выслушай хотя бы!

С чем ты пришел, нетрудно угадать.
Я не могу без ужаса твой взор
Знакомый встретить, слышать голос твой.
Дай мне спастись от силы, что меня
Дарила лаской и любовью, ныне ж
Стоит при мне, как призрак на часах.

Теперь, когда посыпались дары
К стопам твоим из рога изобилья,
Когда заря ликующего дня,
Который наш союз благословит,
Торжественно зажглась на небосклоне,
Ты, в страхе и смятении, готова
Влюбленного отвергнуть жениха?

Ты светлой стороною обратил
Ко мне грядущее. Оно слепит
Как плёс, залитый солнцем; но за ним
Таится ночь, грозя кромешным мраком.

Попробуем с отрадной стороны
На все взглянуть. О доме ты мечтала
Вблизи дворца, просторном и богато
Обставленном, приятном для житья,
А также для взыскательных гостей?
Он мною куплен. Этой же зимой
Мы поселимся в нем, лишь захоти!
Весной потянет за город? И там
Тебя усадьба ждет, тенистый сад
И прочие угодья: луг и лес,
Ручей журчащий, тихие озеры.
Всем этим будем наслаждаться мы
И как владельцы, и в дворцовом парке,
А сверх того нам рента принесет
Достаток прочный при разумных тратах.

Послушаешь, так мир — светлей лазури.
Но для меня он в сумрак погружен.
Фортуна к нам явилась не благой,
Отвратной гостьей с рогом изобилья.
Какой ей жертвы надобно? Чтоб я
Участвовала в убиенье счастья
Моей любимицы? И мне такою
Ценой добытым счастьем — наслаждаться?
Евгения! Ты под моим крылом
Высоких чувств и знаний набиралась
От юных лет! Кто в силах различить,
Кто — угадать, чем ты сама себе
Обязана и чем — моей заботе!
И мне тебя, кого я почитала
Своим созданьем чудным, погубить?
Скажи мне, из какого вещества
Вы сделаны, жестокие, за мзду
Толкающие нас на тяжкий грех?

Немало женщин, добрых, благородных,
О нещечке пекутся с ранних лет,
Мечтая, что дитяти предстоит
Стать божеством невесть какого храма.
Но если сила, что нещадна к нам,
С нас жертвы требует, то мы ее
С кровоточащим сердцем ей приносим.
Два мира нами правят, ангел мой,
Друг с другом во вражде, и нас неволят.

Ты в мире, вовсе чуждом мне, живешь,
Должно быть, коль задумал господина
Ты своего обречь таким страданьям,
Предательски пристав к бесчестной шайке
Его сынка. Когда благой творец —
Так кажется — потворствует злодейству,
Мы говорим: «Не нам судить!»; но тот,
Кто, взвесив все, идет тропою зла, —
Для нас загадка. Но и я себе
Кажусь загадкой, раз я — вопреки
Всему — тянусь к тебе, хоть знаю, что
Ты и меня столкнуть хотел бы в бездну,
Зачем, скажи, природа одарила
Неотразимой прелестью тебя,
Когда она в твою вложила грудь
Холодное, бесчувственное сердце?

Так ты не веришь и в любовь мою?

О, я тогда б покончила с собой!
Но почему с тем замыслом ужасным
Ты вновь пришел ко мне? Ведь ты клялся
Забыть его, похоронить навек.

Он сам воскрес, набравшись новых сил.
Принц рвет и мечет, и отсрочки нет!
Евгения в безвестности росла
Ребенком, не приметным никому,
Никто как ты ее со дня рожденья
Блюла в покоях этих. Мало кто
Вас навещал тогда, и то тишком.
Но тайн не терпит отчая любовь!
Гордясь прекрасной дочерью своей,
Ей герцог доступ испросил являться —
Верхом, в карете ли — в толпе гостей,
И вскоре всем открылось, кто она.
Тут мать ее почила. Для нее
Ребенок был уликой ненавистной
Минутной женской слабости ее;
Едва ли дочь она видала даже…
Смерть матери позволила отцу
Мечтать о большем: он решил опять
Являться ко двору и, позабыв
Свой гнев, обиды, распри, с государем
Пойти на примиренье — с тем, чтоб тот
Признал законной дочь его по крови.

И вам претит признать за ней права
Высокого ее происхожденья?

Куда как просто, ласочка моя,
От мира оградясь стенами замка,
По-монастырски толковать со мной
О пагубе богатства. Но, вглядись,
Мир лучше знает цену благ земных:
Отца снедает зависть к сыну; сын
Подсчитывает дни отцовы; братья
Разобщены взаимною враждой
На жизнь и смерть. Глядишь, и капеллан,
Забыв о кущах рая, алчет злата.
Чего ты ждешь от принца? Он считал
Единственным наследником себя
И не потерпит незваной сестры,
Грозящей умалить его богатства.
Пойми его, как должно, и суди!