Жорж Бернанос - Диалоги кармелиток

Долгое молчание.

Кажется, сестра Бланш де Лафорс очень запаздывает.

' Молчание.

После вчерашней беседы она все так же решительно держится того имени, которое избрала?

Мать Мария . Да. Если вам будет благоугодно, она по-прежнему хочет именоваться сестрой Бланш от Смертной Муки Христовой. Мне кажется, вас очень взволновал этот выбор?

Настоятельница . В былые времена и я сначала сделала такой же. Нашей настоятельницей была тогда госпожа Арну, ей было восемьдесят лет. Она мне сказала: «Взвесьте ваши силы. Кто входит в Гефсиманский сад, больше уже не выходит оттуда. Вы чувствуете в себе достаточно мужества, чтобы оставаться до конца узницей Пресвятой Смертной Муки?»

Долгое молчание.

Это я ввела в нашу обитель сестру Бланш от Смертной Муки Христо­вой. Это дело меня заботит. Я хочу навести в нем порядок, прежде чем передать свои обязанности другим.

Молчание.

Из всех моих дочерей никто не беспокоит меня больше, чем она. Я думала поручить ее вашему милосердию. Но после всех размышлений и если будет на то воля Божия, я решила, что это станет последним актом моего настоятельства.

Короткое молчание.

Мать Мария...

Мать Мария . Да, преподобная мать моя.

Настоятельница . Исполните долг повиновения. Передаю в ваши руки Бланш де Лафорс. Вы ответите мне за нее перед Богом.

Мать Мария . Да, мать моя.

Настоятельница . Вам понадобится большая твердость суждения и характера, но это именно то, чего ей недостает и чем вы наделены в избытке.

Молчание.

Только как бы и вам тут не пришлось смирять какие-то движения вашей души.

Протестующий жест матери Марии.

О, я знаю, что говорю! Мнение о такой особе, как Бланш де Лафорс, к тому же нашей дальней родне, неизбежно будет подчиняться привычке думать по-мирски. Монашеская жизнь эту привычку может умерить, но не вовсе истребить...

Мать Мария ( поколебавшись, потом со всей прямотой). Это чистая правда. Вы читаете в моей душе, как всегда. Сейчас, когда на нашу несчастную аристократию и даже на Его Королевское Величество повсюду клевещут, мне стыдно при мысли, что девица знатного происхождения может в каких-то обстоятельствах выказать малодушие.

Настоятельница . Да. Когда гроза разразится над этим домом, без сомнения, другим выпадет на долю светить общине добродетелями Go высокими, чем наши. Но от нас она вправе ожидать хотя бы пример, стойкости. И все же! С первой нашей встречи, как только она назвала имя которое выбрала, Бланш де Лафорс для меня осенена знаком Пресвятой Смертной Муки. Пусть будет так и для вас! Ах, мать моя, в нынешнем моем унижении мне легче понять, что над бедными дочерьми Кармеля властвуют правила мирской чести, как Ветхий Закон был властен над Господом Иисусом Христом и его апостолами. Мы здесь не для того, чтобы его отменять, напротив, мы должны его превзойти и тем исполнить.

Стук в дверь.

Вот и она. Попросите ее войти.

Сцена VIII

Мать Мария от Воплощения идет к двери, сторонится, чтобы впустить Бланш, и уходит. Бланш опускается на колени у постели.

Настоятельница . Встаньте, дочь моя. Я намеревалась поговорить с вами подольше, но только что я вела беседу, которая очень меня утомила. Не смотрите на меня так, перед вами самое обычное зрелище. Дитя мое, в кармелитском монастыре жизнь и смерть монахини всегда должны от­мечаться только небольшим изменением в распорядке дневных трудов и молитв...

Бланш . О матушка, не покидайте меня!

Молчание.

Настоятельница . Вы пришли к нам последней и поэтому дороже всех моему сердцу. Да, самая любимая из всех моих дочерей, как дитя, рожденное в старости, но и самая хрупкая, самая беззащитная. Чтобы отвести от вас беду, я охотно отдала бы свою бедную жизнь. О, конечно, я бы ее отдала....

Бланш снова падает на колени и рыдает. Настоятельница кладет руку ей на голову.

Теперь я могу отдать только свою смерть, такую бедную смерть...

Молчание.

Бог славится в своих святых, героях и мучениках. Но Он славится также и в своих нищих.

Бланш . Я не боюсь нищеты.

Настоятельница. О, бывает разная нищета, даже самая неприг­лядная,— вот ее-то вам и придется испить...

Молчание.

Дитя мое, что бы ни случилось, пребывайте в простоте. Почитать наши j умные книжки, так можно подумать, что Господь испытывает святых, как кузнец испытывает железный брусок на прочность. Но ведь случается и другое — кожевник растягивает в ладонях кусок замши, чтобы проверить ее мягкость. Дочь моя, будьте всегда такой мягкой и послушной вещью в Его руках! Святые не ожесточались против искушений, они не бунтовали против самих себя — бунт всегда от дьявола. И главное, никогда не презирайте себя! Очень трудно презирать себя и не оскорблять при этом Бога в себе. Здесь тоже мы должны с осторожностью подходить к некото­рым мыслям святых, не понимать их буквально. Презрение к себе приведет вас прямиком к отчаянию, запомните это предостережение, хотя сегодня смысл его для вас темен. И чтобы все сказать одним словом, которое не срывается больше с наших губ, хотя сердца наши от него не отказались: при любых обстоятельствах думайте, что вашу честь оберегает Господь. Гос­подь взял на себя заботу о ней, в Его руках она сохранится вернее, чем в ваших. Ободритесь духом — отныне и навсегда. Прощайте, с Богом, j благословляю вас. С Богом, милое мое дитя... J

Сцена IX

Бланш выходит. Мать Мария от Воплощения возвращается с врачом

Настоятельница . Господин Жавлино, дайте мне еще этого лекарства, прошу вас.

Господин Жавлино . Ваше Преподобие этого не перенесет.

Настоятельница . Господин Жавлино, вы ведь знаете, в наших обителях так заведено, чтобы настоятельница прилюдно прощалась с Об­щиной. Церемонию назначили на сегодня, на десять часов. Это по вашему указанию?

Господин Жавлино . По моему совету, не более того. Но если говорить откровенно, вот уже несколько часов, как мое искусство бессильно что-нибудь сделать для Вашего Преподобия, даже с точностью предугадать кончину.

Мать Мария . Церемонию, о которой говорит Ее Преподобие, не­трудно отложить.

Настоятельница . Да, конечно! До тех пор, когда я уже ни на что не буду годна... Нет, нет, мать моя. Я верю, Господь не покинет меня настолько, не допустит, чтобы я рассталась с моими дочерьми, не попросив у них прощения за такую смерть — столь не похожую на ту, пример которой я должна была им дать. Да, Бог смилуется надо мной... Мать Мария, попытайтесь убедить господина Жавлино. Это снадобье или другое, что угодно. Взгляните, мать моя: разве можно показать это лицо моим дочерям?

Мать Мария . Быть может, такое было у Господа нашего в Геф- симанском саду.