Марина Дяченко - Магия театра (сборник)

— Я ничего не боюсь, Константин Васильевич, — Калибан поднял глаза. — Я частный предприниматель, народный, можно сказать, целитель. Помогаю людям. Имею сертификат народного университета нетрадиционной медицины — гипноз безвреден и во многих случаях полезен для здоровья…

— Да иди ты со своим сертификатом! — клиент вдруг разозлился. — Развелось тут вас, мракобесов, тот воду заряжает, тот порчу снимает, тот на подсознание действует… Придет к тебе мой зять — с ним разбирайся. Договоритесь — хорошо. Не договоритесь — пусть сам выпутывается. Лялька его бросит, я с работы уволю на фиг. Вот так ему и передай, если станет ломаться… И договор тоже с ним заключай! Чао!

Клиент смел деньги со стола, возмущенно зыркнул на Калибана, хмыкнул, фыркнул и вышел вон, стукнув дверью чуть сильнее, чем требовалось.

Калибан в последний раз щелкнул кнопкой — ручка высунула стержень, как змея жало, и тут же втянула его обратно. За дверью защебетала Лиля, еще раз хлопнула дверь — внешняя, и воцарилась тишина.

Еще через несколько минут в кабинет вошла Тортила. Из кармана ее розовой кофточки свисал на длинном проводе круглый черный наушник.

— Ваше мнение, Коля? — Тортила уселась напротив, в кресло, только что освобожденное клиентом.

Калибан пожал плечами.

— А по-моему, крайне подозрительно, — сказала Тортила. — И знаете что? Нет информации. Вообще никакой. Это фальшивое имя. Как вы думаете, зачем клиенту называться фальшивым именем?

— Затем, что все наши клиенты поначалу темнят, — Калибан вздохнул. — Дойдет до подписания — расколем, никуда не денется… От кого он?

— От Лысенко. Двадцать третье апреля, отчет перед советом директоров…

— Да, — Калибан кивнул. — Лысенко потом повысили?

— После доклада? На две ступеньки, — Тортила ухмыльнулась. — Это был не отчет — это было нечто, Коля. Демосфен нервно курит на лестнице.

— Я помню, — Калибан улыбнулся.

Он в самом деле помнил всех клиентов и все их проблемы. Наверное, великий воспитатель Макаренко не помнил так своих беспризорников, да что Макаренко — редкая мать-героиня так знает и любит каждого своего ребенка, как Калибан знал (и любил, в самом деле любил) всех этих пузатых чиновников, взбалмошных девиц и дамочек, косноязычных политиков, менеджеров, желающих карьеры, тусклых уродцев, желающих личной жизни…

— А знаете, Коля, — задумчиво проговорила Тортила, — рано или поздно нас с вами убьют. Чует мое сердце.

— Что?!

Старушка рассмеялась. Блеснули перепачканные помадой зубы:

— Ладно, Коля, что вы как маленький мальчик… Я пошла. Мне еще сегодня на дачу съездить, листья сгрести… И вы отдыхайте. Придет его зять, не придет — нам пока дела нет. Там увидим.

Зять пришел.

Ростом зять был без малого два метра, привычно наклонял голову в дверных проемах. Лет ему было двадцать с небольшим; ни чрезмерно короткая стрижка, ни нос-пуговка, ни большой тонкогубый рот не могли навредить его потрясающему обаянию — когда парень сел в кресло для посетителей и смущенно улыбнулся, Калибан испытал к нему почти отцовскую симпатию.

Над парнем сгущались тучи. Конечно, раньше надо было думать, когда он, гол как сокол, без профессии и без жилья — нахальный дембель! — вперся в эту семью… А теперь у него жена руководительница и тесть начальник. И пикнуть не моги. И еще живут все вместе… Хорошо, тесть решил дом купить и им со Светкой квартиру оставить. Так поломал договор перед самым подписанием. Чего-то ему не понравилось, или дорого показалось, хрен он дешевле где-то купит… И теперь зять, Саша, должен идти к этим людям, которые сами потеряли, можно сказать, в деньгах… Всем покупателям отказали… Идти и отбивать у них аванс! Они люди серьезные, не отдадут ни за что, а впутываться в криминал — он, Саша, не согласен, пусть тесть сам руки пачкает, ну их всех, надоело… Если бы не малой — давно бы уже поставил вопрос ребром…

Калибан попросил Лилю принести клиенту кофе; Лиля так нежно улыбнулась большеротому, что тот на секунду забыл все свои горести.

— А может, и правда, плюнуть? — доверчиво спросил у Калибана. — Скажу Светке — или живем отдельно, или…

Он запнулся и помрачнел. Видно, вообразил себе ряд событий, который за этим последует.

Калибан ухмыльнулся.

Он не видел в происходящем проблемы. То есть, конечно, поставить вопрос ребром никогда не поздно… Но лучше сделать это с позиции победителя. Не спасовать перед заданием тестя — наоборот, выполнить это трудное и подловатое, прямо скажем, задание и дать всем понять, что давно уже силен и самостоятелен. Пусть жена увидит его таким — и тогда уж пусть решает…

Большеротый слушал его, как Шахерезаду. Потом вздохнул и признался, что, наверное, все равно не справится.

Калибан снова запел соловьем — на октаву выше. Дело зятя — подробно и по возможности откровенно рассказать все, что ему известно о продавцах злополучного дома и об их отношениях с тестем, а заодно — о себе, о своих особенностях и привычках. Потом сесть в кресло и погрузиться в гипнотический сон. А там сработает подсознание — волшебное подсознание, оно поднимет спящего, поведет на встречу с держателями отмененного аванса, подскажет нужные слова и действия, и никакого криминала в этих действиях наверняка не будет: человека высоких моральных принципов невозможно заставить пойти на преступление даже под гипнозом.

— …А потом вы откроете глаза — в кресле — и аванс будет у вас в кармане. В прямом смысле — во внутреннем кармане куртки. Вот и все.

Большеротый смотрел с недоверием. А потом спросил, точно так же, как перед этим тесть:

— Как это — мое подсознание?

— Деньги нужны? — сухо поинтересовался Калибан, которого долгая беседа порядком утомила. — Работать будем?

Через десять минут в комнату вошла, покачивая бедрами, Юриспруда. Большеротый встал ей навстречу; их головы оказались почти на одном уровне. Калибан опустил глаза: сапожки Юриспруды упирались в пол двадцатисантиметровыми (не меньше!) каблуками.

— Это наш юрист, — сказал Калибан небрежно, но со скрытой гордостью. — Юлия Тихоновна. Познакомьтесь.

Клиент Саша улыбнулся во всю длину своего немалого рта. Юриспруда ответила церемонным кивком.

— А может, правда, бросить все… — жалобно начал парень, но Калибан оборвал его:

— Потом. Все потом. Юля, оформляйте.

У клиента Саши были старые «жигули». Усаживаясь за руль, Калибан недостаточно низко наклонился.

Бах!

Он заморгал, стряхивая слезы. Над ухом надувалась горячая шишка; как объяснить потом клиенту, что никто не бил его по голове палкой? Ощущение такое, что… Да как он живет-то с такими мослами, как он ноги помещает под сиденьем?!