Марина Дяченко - Магия театра (сборник)

— Какие, к черту, обстоятельства! Дело закончено. Аванс остался нам, потому что это расторжение — ваша инициатива. Аванс для того и нужен, чтобы страховать риски. Мы из-за вас понесли убытки! Отказали другим! Так что не тратьте времени…

Калибан смотрел на него печальными глазами Марлона Брандо. Под этим взглядом тушевались магнаты и политики, циники и головорезы — обладатель этого взгляда знал нечто, по силе своей не сравнимое с жалкими доводами оппонентов. Торговец мебелью трепыхался под этим взглядом, выметывал без оглядки все наличные козыри, нервничал и повышал голос, злился на себя и вот-вот должен был замолчать, перевести дыхание и потребовать наконец ответа…

Он был чрезмерно говорлив. Калибана снова покоробило: по его расчетам, торговец не должен сдаваться так легко! Опять ошибка?

Хозяин наконец-то замолчал. Прокашлялся:

— Так что за обстоятельства? Что вам надо, зачем вы пришли?

Калибан вытащил калькулятор. Нажал несколько раз на кнопочки. Повернул экранчик к хозяину, показал сумму — полный аванс, ни центом меньше.

Хозяин мельком глянул на жидкокристаллический экранчик. Потом снова на Калибана, и Калибана вдруг окатило будто кипятком. Это не ошибка! Это провал! Торговец мебелью, поначалу прозрачный и легко просчитываемый, вдруг повернулся, как избушка на курьих ножках, обратился к собеседнику глухой стеной, и Калибан потерял связь с партнером — полностью.

Если бы за происходящим наблюдал Борисыч, второй педагог и ломовая лошадь Калибанового курса — закричал бы, наверное, «стоп». Закричал бы «брехня, подстава». Калибан проглотил слюну.

— Я вас понимаю, — сказал он медленно, стараясь вернуть себе равновесие, стараясь «вырулить» диалог и помочь партнеру, как это не раз бывало на сцене. — У вас семья, и вам нужны эти деньги… Но иногда, поверьте мне, деньги не решают проблем. Деньги, наоборот, их создают.

Он замолчал, держа паузу, значительно глядя собеседнику в кустистые брови; он ждал какого угодно ответного импульса: ярости, возмущения, страха…

Ответного импульса не было вообще, и это уже не лезло ни в какие ворота. Борисыч остановил бы диалог и прогнал обоих со сцены мокрой тряпкой.

Хозяин улыбнулся, за улыбкой была пустота:

— Какие же проблемы? Вы о чем?

Он смотрел и ждал чего-то, и совершенно ясно было, что его не волнуют ни деньги (такие-то деньжищи!), ни гость, ни его аргументы. Его интересовало что-то другое… что-то настолько не вяжущееся с происходящим, что Калибан понял: пора уходить.

Бывают такие моменты. Редко, но бывают. Бежать отсюда без оглядки, и хрен с ней, с репутацией.

Он осторожно поднялся — две шишки научили его беречь голову, даже если поблизости не было дверных косяков.

— Простите, — сказал он коротко. — Прошу прощения.

И шагнул к двери, согнувшись чуть ли не вдвое. Хозяйка отступила с дороги; он вышел в прихожую.

Перед входной дверью стояли плечом к плечу двое крепких круглоголовых бычков. Бли-ин, подумал Калибан; громоздкое тело клиента Саши вдруг потеряло вес. Ноги чуть согнулись в коленях, плечи расправились; а ведь он спортивный парень, успел подумать Калибан. Может, прорвемся?

Тело было в самом деле тренированным и мощным. Калибан поднырнул под чью-то руку и провел подсечку, но в этот момент на него навалились сзади.

Мелькнули перед глазами дверь, потолок, чей-то выпученный глаз. Калибан оказался лежащим на полу — на пузе, с локтями, завернутыми назад, с чужим ботинком на шее.

Новой болью отозвались две шишки на голове. Неизвестно, как поступил бы в такой ситуации дон Корлеоне; Калибан поборол приступ паники. Он сейчас не здесь, не здесь — он лежит в кресле, голый и в ниточках проводов…

— Уходим, — прошептал он в пол.

Ничего не произошло.

Может быть, «жучок», приколотый к воротнику с изнанки, не работает?

Уезжал — проверял — работал — все нормально…

Тортила могла отойти от компьютера — в туалет, например. Или вовсе сбегать в магазин, пока шеф на операции. Подозрительность старушки странно уживалась с беспечностью, и если клиента Сашу начнут сейчас бить — все актуальные ощущения достанутся Калибану…

Перед его лицом остановились чьи-то туфли. Калибан увидел край черных брюк — чистых, выглаженных. Видно, что человек аккуратен и у него есть машина.

— Смирнов. Скажи что-нибудь.

Калибан не сразу вспомнил, что Смирнов — это он.

— За что, — выдавил сквозь зубы. — Думаете — нет на вас управы?

Он ждал удара ногой по ребрам, но, по счастью, не дождался. Вместо этого ботинок с его шеи убрался, его потянули вверх и позволили наконец-то встать.

Комната преобразилась. Не было ни хозяина, ни его жены; имелось трое мордоворотов, а также невысокий плечистый человек с буравчиками-глазами.

Кто такие, растерянно подумал Калибан. На ментов вроде не похожи… Мафия? Дернула нелегкая вспомнить дона Корлеоне… И где эта чертова Тортила?!

Мобильник лежал глубоко во внутреннем кармане. Мобильник клиента Саши, разумеется. Можно позвонить Тортиле в самом крайнем случае, заорать благим матом: прерывай связь, беда, авария!

Но позвонить ему, конечно, не дадут.

Его снова водворили в кресло. Двое мордоворотов встали у стены, один навис сзади. Человек с глазами-буравчиками садиться не стал — прошелся по комнате, заложив руки за спину.

Он отлично держал паузу. Почти как дон Корлеоне. Калибан заставил себе молчать — пусть противник сделает первый ход.

— Имя?

Вопрос был, как тычок в солнечное сплетение. Нет, он не вор, подумал Калибан. Замашки уж больно… характерные.

— Смирнов Александр Васильевич, — выдавил Калибан. — Восьмидесятого года рождения. Русский. Женат. Имею сына Виктора Александровича…

— А ну заткнись, — глаза плечистого сделались вдруг очень злыми.

Калибан мысленно застонал. Смирнов Александр Васильевич спал сейчас крепким сном и не видел своей погибели — засаду подстроил, скорее всего, тесть. И парня теперь посадят за вымогательство…

— Санек, — тихо сказал плечистый. — А меня-то как зовут?

Калибан мигнул. Новый поворот: это не подстава. Вернее, подстава, да не та. Перед ним знакомец большеротого Саши, кто-то из тех, о ком Смирнов не счел нужным рассказать Калибану. Служит, по-видимому, в компетентных органах. Каких органах? Компетентных. Тогда почему засада? Непонятно. Пора выбираться отсюда, что же эта бабка, так ее растак, не прерывает связь?!

— Я ударился головой, — сказал он жалобно.

— Не помнишь? Кто ты такой, не помнишь тоже?

— Смирнов Александр Васильевич, восьмидесятого года рож…

— Заткнись! — взревел плечистый. Калибан от неожиданности подпрыгнул в кресле.

— Блин, — сказал плечистый, будто бы сам себе. — Ну ты подумай… Вот значит как…