Гагик Саркисян - Кровавая паутина

«Пассакалия» смолкла.

ПРОФЕССОР. Ваша дочь перестала играть. Простите, но мне пора.

ХУДОЖНИК. Жаль… Это было бы интересно. Два человека ведут таинственный ночной разговор. Мы могли бы посмеяться над искренностью друг друга.

ПРОФЕССОР. А вы ещё надеетесь, что можете быть искренним?

ХУДОЖНИК. Это трудно. Но я бы старался… Впрочем, об искренность разрушаются все крепости. Во всяком случае XX век споткнулся именно об эту подножку.

Появляется ПЕВИ. Она взволнована и радостна.

ХУДОЖНИК. Посмотрите, господин Профессор, какая она взволнованная и радостная.

ПЕВИ. Добрый вечер.

ПРОФЕССОР. Добрый вечер.

ПЕВИ. Папа! (Профессору.) Вы меня простите, я на одну секунду. У женщин, как говорит Август, не держится информация. Хотя я её сохраняла довольно долго, по сравнению с другими женщинами.

ХУДОЖНИК. Какая же информация у моей маленькой женщины? (Профессору.) Певи, моя дочь. (Певи.) Это Профессор медицины, имя которого я бы хотел, чтобы для тебя осталось тайной. Я думаю, достаточно того, что ты будешь знать, что этот человек — Профессор.

ПЕВИ. Мне так и называть — Профессор?

ХУДОЖНИК. Да. Мы договорились с Профессором, что будем играть в такую игру. Он меня называет — господин Художник, а я его называю — господин Профессор. (Профессору.) Профессор, вы не возражаете?. Вы когда-нибудь встречали такую красоту?

ПЕВИ. Папа!

ХУДОЖНИК. Да, девочка, я тебя слушаю.

ПЕВИ. Ты сказал, что мать Августа умерла…

ПРОФЕССОР. Вы прекрасно играете, Певи.

ПЕВИ. Я очень люблю Баха. И когда мне печально, и когда мне весело.

ХУДОЖНИК. Что же тебя смутило, Певи?

ПЕВИ. Мне показалось, что сегодня я встретила её на набережной, когда шла с репетиции из филармонии.

ХУДОЖНИК. Почему же ты молчала до сих пор?

ПЕВИ. Сама не знаю. Я так обрадовалась, что испугалась, как бы потом не разочароваться. А вдруг это не она.

ХУДОЖНИК. Ты перепутала, девочка.

ПЕВИ. Наверное. Теперь мне уже кажется, что я встретила не только её, но и вас вместе с ней, господин Профессор.

Профессор отводит взгляд.

ХУДОЖНИК. А ты к ней обратилась по имени?

ПЕВИ. Да.

ХУДОЖНИК. И что она тебе ответила?

ПЕВИ. В том-то и дело, что ничего. Пожала плечами и виновато улыбнулась.

ХУДОЖНИК. К сожалению, ты ошиблась. Мать Августа умерла. И никто не воскресает, девочка.

ПЕВИ. Прости, папа, я тебя расстроила?

ХУДОЖНИК. Ничего, ничего. Иди спать. Спокойной ночи.

ПЕВИ. Спокойной ночи, господин Профессор.

ПРОФЕССОР. Спокойной ночи.

Певи поднимается к себе в спальню.

ХУДОЖНИК. У нее навязчивая идея. Ей кажется, что женщина, умершая много лет назад, жива. И она постоянно её где-нибудь встречает. Но человек живет один раз.

ПРОФЕССОР. Однако, один и тот же случай возвращается к человеку дважды. И редко у кого хватает фантазии вырваться из замкнутого круга, созданного случаем.

ХУДОЖНИК. Но я получил справку из клиники, что она умерла.

ПРОФЕССОР. Но ведь вы не были на её могиле?

ХУДОЖНИК. Но она находилась в сумасшедшем доме где-то в Сибири. И там их хоронили варварским способом без всяких могил.

ПРОФЕССОР. Да, это верно. Их не хоронили, а просто зарывали в землю.

ХУДОЖНИК. Я бы очень хотел, чтобы мы с вами были незнакомыми людьми. На незнакомых людей не давит груз прошлого. И они не связаны обязанностью вспоминать одно и то же.

ПРОФЕССОР. Но зато их исповеди друг перед другом лишены достоверности.

ХУДОЖНИК. В них нет мести.

ПРОФЕССОР. Но мы с вами знакомы давно.

ХУДОЖНИК. К сожалению, господин Профессор, к сожалению. Из огромного моря фактов мы выбираем те, которые создали сами. Эти факты и есть наше обвинение и наше беспомощное алиби.

ПРОФЕССОР. Скорее обвинение, чем алиби. Но вам, господин Художник, нравится тусклый свет воспоминаний.

ХУДОЖНИК. Вы посторонний человек. Вы уйдете со своими проблемами, а я погружусь в свои. Главное, меня не беспокоит ваша жизнь, а вас не может беспокоить моя. Но вы видели, какими счастливыми глазами смотрела девочка, думая, что эта женщина жива.

ПРОФЕССОР. Да.

ХУДОЖНИК. А с чем приехали вы? Несколько лет назад… К старости кисть становится всё менее послушной. На меня работало имя, но краски уже сопротивлялись. Я клал один цвет, а ложился другой.

ПРОФЕССОР. Краски начали мстить?

ХУДОЖНИК. Это был внезапный кризис.

ПРОФЕССОР. Вы сказали — несколько лет назад…

ХУДОЖНИК. Да, сказал. В минуту творческой слабости рядом со мной оказалась Певи. Не понимаю почему, но я ей рассказал историю семьи Августа.

ПРОФЕССОР. Конечно, без лишних подробностей…

Профессор подходит к портрету Моны.

ХУДОЖНИК. Сначала судьба поступила слишком щедро — она соединила этих двух людей — женщину совершенной красоты и художника божественного дарования. Возможно, отец Августа не понял бы вечной тайны искусства, если бы рядом с ним не оказалась Мона, а красота Моны, наверное, растворилась бы в ежедневной суете, когда бы она вышла замуж не за Гения, а за обычного человека. Но, оказавшись вместе, они стали упреком советскому обществу, в котором главным законом была зависть… Гении в таком обществе обречены… Обречено всё совершенное… И он, и Мона были обречены за свое совершенство. Этот прекрасный портрет Моны Гений написал за несколько дней до своего ареста. Он написал его здесь, в моём доме…

ПРОФЕССОР. Почему вы его тоже не называете по имени?

ХУДОЖНИК. Нет, нет. Ни в коем случае этого делать нельзя. Мы с вами не знаем его настоящего имени. Это он так назывался, пока был среди нас… Я никогда не обращался к нему по имени. Я называл его только Гением. Даже в третьем лице. Если кто-нибудь звонил, спрашивал или говорили о нём… Я и теперь не могу произнести его имя. Мне даже кажется, что я этого имени и не знал. Я знаю, что он был Гением. Это я знаю, господин Профессор.

ПРОФЕССОР. Мне очень обидно, что портрет Моны висит в вашем доме…

ХУДОЖНИК. Не забирайте его, я вас умоляю.

ПРОФЕССОР. Вы всё еще ее любите?

ХУДОЖНИК. Не смейте, не смейте меня об этом спрашивать. Вы были лечащим врачом Моны, и это не позволяет мне думать о вас дурно… Послушайте, что было дальше… Певи училась на втором курсе консерватории. Она часто ездила за границу и очень хотела разыскать их сына.

ПРОФЕССОР. Видимо, Певи понимала, что вам одному не справиться со своей болью. Талантливые дети очень рано чувствуют, какое проклятие они унаследовали от родителей.

ХУДОЖНИК. У Певи странный характер. Она перед всеми чувствует себя виноватой, перед Виктором, передо мной, даже перед миром, потому что он сотворен так уродливо… Певи была уверена, что Август одинок и она сделает его счастливым… Два года она колесила и наводила справки о нем по всей Европе.