Михаил Лермонтов - Арбенин

Не знаю, как мне быть, что делать?

Что хотите.

Быть может, счастие...

О, счастия здесь нет!

Я все ведь проиграл!.. Ах, дайте мне совет.

Советов не даю.

Ну, сяду...

Погодите,
Я сяду вместо вас. Вы молоды, – я был
Неопытен когда-то и моложе,
Как вы заносчив, опрометчив тоже,
И если б...

кто-нибудь меня остановил,
То...

Дайте мне на счастье руку смело,
...А остальное уж не ваше дело!

Не откажите инвалиду,
Хочу я испытать, что скажет мне судьба
И даст ли нынешним поклонникам в обиду
Она старинного раба.

Не вытерпел... зажглося ретивое.

Ну, не ударься в грязь лицом
И докажи им, что такое
Возиться с прежним игроком.

Извольте, вам и книги в руки, – вы хозяин,
Мы гости.

Берегись, имей теперь глаза!..
He понутру мне этот Ванька Каин
И притузит он моего туза.

Столпились в кучку все, кажись, нашла гроза.

Задаст он им на месяц страху!

Видно,
Что мастер.

Был.

Был, а теперь...

Теперь?
Женился и богат, стал человек солидный,
Глядит ягненочком, – а, право, тот же зверь.
Мне скажут, можно отучиться,Натуру победить. – Дурак, кто говорит;
Пусть ангелом и притворится,
Да чорт-то всё в душе сидит.
И ты, мой друг,

хоть перед ним ребенок,
А и в тебе сидит чортенок.

Что, господа, иль не под силу? а?..

Арбенин ваш мастак.

И, что вы, господа!

Да эдак он загнет, пожалуй, тысяч на сто.

Обрежется.

Посмотрим.

Баста!

Ax, никогда мне это не забыть...
Вы жизнь мою спасли...

И деньги ваши тоже.

А право, трудно разрешить,
Которое из этих двух дороже.

Большую жертву вы мне сделали.

Ничуть.
Я рад был случаю, чтоб кровь привесть в волненье,
Тревогою опять наполнить ум и грудь;
Я сел играть – как вы пошли бы на сраженье.

Но проиграться вы могли.

Я... нет!.. те дни блаженные прошли —
Я вижу всё насквозь... все тонкости их знаю
И вот зачем я нынче не играю.

Вы избегаете признательность мою.

По чести вам сказать, ее я не терплю.
Ни в чем и никому я не был в жизнь обязан,
И если я кому платил добром,
То всё не потому, что был к нему привязан,
А просто видел пользу в том.

Мне кажется, он говорил с презреньем.
Досадно! – деньги я не должен был принять.

Задумались – об чем, нельзя ль узнать.

Смущен я странным приключеньем.
Великодушием...

Арбенин не таков —
Он никого без видов не обяжет!
Зато вы можете сегодня ж без чинов
Впух обыграть его – он ничего не окажет.

Но согласитесь вы со мной,
Что одолжаться неприятно
Тому, кто по сердцу для нас совсем чужой.

Особенно когда он знатный
И требует покорности немой!
Или когда хотим мы волочиться
За дочерью его иль за его женой.
Всё это может же случиться?
Жена Арбенина собою недурна
И, кажется, в него не очень влюблена,
И я заметил вот недавно,
Как у Печориных движеньем томных глаз
Она кругом искала вас... да, вас,
Э! – князь! да вы себя ведете славно.
По нашим вы ступаете следам!
Мое благословенье вам!
Что нынче молодежь! – Трудятся, изнуряют
Себя для службы и наград,
О добродетели кричат
И возле женщины порядочной зевают!
Жить не умеют, мой отец,
Стыдятся неудач, боятся приключений;
И чем кончают наконец...
Лет в 25 все женятся – от лени!

Да кто же вам сказал? – Как догадаться вам?

Когда Арбенин был в деревне,
Вы ездили к Настасье Алексевне
По вечерам и по утрам.

Вот мило! – что же тут дурного.

Напротив...

Я боюсь молвы,
И потому надеюся, что вы
Об этом никому ни слова...

Мне изменить вам! Вас предать?

Но вы Арбенину приятель.

Ха! ха! ха! ха! о мой создатель!
Да, он мой друг – вам не угодно ль знать
Начало дружбы нашей, – я был молод, —
Двенадцать лет тому назад,
Неопытен и пылок и богат,
Но он – в его груди уж крылся этот холод,
То адское презренье ко всему,
Которым он гордится всюду!
Не знаю, приписать его к уму
Иль к обстоятельствам – я разбирать не буду.
Раз он меня завел под вечерок
К себе – я верил счастью! кошелек
Мой полон был... я сел играть (признаться,
Страстишка эта уж владела мной)
И проиграл. – Отец мой был скупой
И строгий человек: – я вздумал отыграться!
Но он меня в когтях своих держал.
И я всё снова проиграл.
Я предался отчаянью: тут были,
Я стану правду говорить,
И слезы и мольбы... они в нем возбудили
Один холодный смех – о! лучше бы пронзить
Меня кинжалом! —
И с того мгновенья
Покинул я забавы юных лет,
Мечтанья нежные и сладкие волненья
И в свете мне открылся новый свет.
Мир безобразных, странных ощущений,
Мир обществом отвергнутых людей,
Самолюбивых дум и ледяных страстей
И увлекательных мучений!
Я увидал, что деньги – царь земли,
И поклонился им – года прошли,
Всё снова унеслось – богатство и здоровье;
Навек передо мной закрылась счастья дверь,
Я заключил с судьбой последнее условье
И вот стал тем, что я теперь,
Умеренный игрок и наблюдатель строгий,
Не действую нигде, зато уж вижу много.