Димитр Димов - Передышка в Арко Ирис

Эстанислао. При мне она еще ne успела проявить свой талант.

Инес. Нелишне предупредить вас, что порой она становится дерзкой.

Эстанислао. И способна превзойти вас?

Инес (с горькой усмешкой). Да! Мне кажется, что сегодня у нас с ней нечто вроде состязания.

Эстанислао. В таком случае придется огорчить вас обеих: я не расположен делать глупости.

Инес. Напротив, капитан. Я очень рада.

Эстанислао. Вы сказали, что эта девушка закончила балетную школу. А как она попала к вам в горничные?

Инес. Когда она закончила школу, я упросила отца снова взять ее. В Севилье она стала бы проституткой.

Эстанислао. А здесь? Вы уберегли ее?

Инес. Первое, что провозгласили ваши союзники-анархисты, это свободная любовь!

Эстанислао. Именно поэтому вы всегда носите с собой пистолет?

Инес. Да! Пистолет – самая необходимая вещь в вольной коммуне. Советую и вам не расставаться с ним.

Из парка доносится шум останавливающегося автомобиля.

(В тревоге.) Едут!..

Эстанислао. Кто?

Инес. Патруль!.. Сейчас же идите в дом! (Берет Эстанислао за локоть и пытается увести его.)

В ворота входит Хуан Фернандес. Он оглядывает двор, увидев Эстанислао, вынимает из кармана свисток и свистит.

Фернандес (Инес). Добрый вечер, Инес! (Приветствует ее поднятым кулаком.)

Инес. Добрый вечер, Хуан Фернандес! (Отвечает тем же жестом.)

Фернандес. Мне нужен товарищ Морено.

Инес. Я не видела его со вчерашнего дня.

Фернандес. Но вчера на обеде в клубе он сказал, что едет в Арко Ирис.

Инес. Он был здесь, но уехал.

Фернандес. Не знаешь куда?

Инес. Поищи его в деревне! Он говорил, что давно не виделся с матерью.

Фернандес. Да, быть может, он там! Старуха больна.

В ворота поспешным шагом входит Хоселито с автоматом в руках и становится за спиной Эстанислао.

Инес (резко). Что означает эта комедия, Хуан Фернандес?

Фернандес. Я исполняю своп долг, Инес!

Инес. Но почему так трусливо?

Фернандес враждебно глядит на Инес, затем подходит к Эстанислао и окидывает его взглядом.

Фернандес (Эстанислао). Кто вы такой?

Эстанислао. Разве не видите? Армейский офицер.

Фернандес. Документы!

Эстанислао. Вы обязаны сначала предъявить свои!

Фернандес вынимает из кармана гимнастерки какую-то бумажку и показывает ее издалека. Эстанислао бесцеремонно вырывает ее и, просмотрев, возвращает вместе со своими документами. Фернандес придирчиво изучает документы Эстанислао.

Фернандес (резко вскинув голову). Вы иностранец?

Эстанислао. Да.

Фернандес. А почему в документах значится, что вы испанец?

Эстанислао. Разве вы не знаете? Я доброволец интернациональной бригады, а после ее ухода оставлен в регулярной армии.

Фернандес. Значит, вы русский?

Эстанислао. Нет.

Фернандес (с сарказмом). Вам велели скрывать, что вы иностранец?

Эстанислао. Нет! Мне нечего скрывать от товарищей, которые сражаются вместе со мною за республику. Но будь вы из Комитета по невмешательству, я бы заявил, что я испанец. Так поступают десятки тысяч итальянцев и немцев, которые воюют на стороне Франко.

Фернандес (с иронией). Испанские армии из иностранцев! (Смеется.)

Эстанислао. Нет, товарищ анархист! Одни иностранцы сражаются в испанских армиях против воли, а другие – добровольно! Это далеко не одно и то же.

Фернандес. Вы пытаетесь в чем-то убедить меня?

Эстанислао. Да! Это разумнее, чем отпускать неуместные и глупые замечания.

Инес. Фернандес! Нелишне предупредить тебя, что этот иностранец усвоил некоторые испанские привычки, а кроме того, у него есть и свои, которых ты не знаешь.

Фернандес (саркастично). Да, я сразу заметил, что тебе он пришелся по душе.

Инес (гневно). А тебе нет, Фернандес? Разве тебе не опротивело смотреть на тех, кто как черви извиваются у нас под ногами? (Становится между Эстанислао и Хоселито.)

Фернандес (грубо, Эстанислао). Что вам здесь надо?

Эстанислао. Я не обязан перед вами отчитываться.

Фернандес. Кто дал вам право агитировать против вольного режима и уговаривать анархистов идти на фронт?

Эстанислао. Агитация против «вольного» режима – ваша выдумка. Но я действительно убедил ваших товарищей пойти на передовую. Таков приказ штаба бригады. (Громко.) Если вы республиканец, то должны выполнить этот приказ, а если нет, то нечего обманывать рабочих, будто вы антифашисты и пролетарии!

Фернандес (рассмеявшись, язвительно). Вы неплохо воспользовались тем, что наша организация вольна принимать любые решения! (Кладет документы Эстанислао в карман гимнастерки.) Извольте следовать за мной в город!

Эстанислао молниеносно выхватывает револьвер и направляет его на Фернандеса. Инес, следуя его примеру, целится в Хоселито.

(С тихой яростью.) Значит… Вы оказываете сопротивление?

Эстанислао. Да, сеньор! И малейшее движение вашего подчиненного будет стоить вам жизни.

Хоселито (Инес). Уйди с дороги, Инес!..

Инес (с насмешкой). Тебе еще рано отправляться на тот свет.

Хоселито. Посмотрим, кто первый туда отправится.

Инес. Очевидно, ты, а потом Фернандес.

Эстанислао (Фернандесу). Вам не вредно узнать, что в моем батальоне есть мотоциклисты с пулеметами, которые легко вас догонят.

Фернандес. Завтра мы поговорим с вами по-другому!

Эстанислао. Отлично, сеньор! Франко наградил бы вас орденом.

Фернандес растерянно смотрит на Эстанислао, затем сердито делает знак Хоселито убрать оружие. Хоселито закидывает автомат за плечо.

Инес и Эстанислао прячут пистолеты.

Инес. С этим иностранцем трудно спорить, Фернандес! Лучше оставь его в покое! По некоторым соображениям я не желаю, чтоб его арестовывали в моем доме.

Фернандес (со злостью) . Ты еще ответишь за свое поведение, Инес!

Инес. Все объяснения я дам Морено!

Фернандес с надменно поднятой головой направляется к воротам в сопровождении Хоселито.

Эстанислао. Постойте!

Фернандес и Хоселито останавливаются.

(С иронической вежливостью.) Мои документы!

Фернандес возвращается и отдает документы. Эстанислао прячет их. Фернандес и Хоселито удаляются. Слышен шум отъезжающего автомобиля.

Инес (оживившись, подходит к Эстанислао). Вы всегда выказываете такое равнодушие к смерти?

Эстанислао пристально смотрит на нее.

(Тем же тоном.) Эти сеньоры увели бы вас, тотчас пристрелили бы и бросили в кювет. Судебная ответственность для них – пустая формальность. И тогда пи черта не помогли бы ни ваши мотоциклисты с пулеметами, ни ваше блестящее хладнокровие!

Эстанислао продолжает пристально смотреть на нее.