Уильям Гибсон - Понедельник после чуда

Входит ХЭЛЕН, в руках у нее скатерть и салфетки, чувствует присутствие кого-то, останавливается.

ХЭЛЕН.Кто здесь?

ПИТ(размахив ая коробкой, как флагом ). Усталый путник, с трудом прокладывающий себе дорогу сквозь океан жизни…

ХЭЛЕН( подходит к нему, дотрагивается до лица ). Вы всегда так поэтичны?

ПИТ.С этой минуты!

Свет гаснет, а когда вспыхивает снова, мы видим доктора ЭДА, спускающегося по лестнице, за ним АННИ, застегивает пуговицы блузки.

АННИ.Один бог знает, как я его молила о наследнике… Его молила, господа, и он не захотел услышать меня…

ЭД.Сколько вам лет?

АННИ.Сорок два. А совсем недавно мне было двадцать два.

Пауза.

И все-таки, что это, доктор?

ЭД( осторожно ). Быть может, какая-нибудь крохотная опухоль мышечной ткани.

АННИ.Звучит просто чарующе.

ЭД.Это случается с женщиной… в середине жизни..

АННИ.Значит, причина только в этом?

ЭД.Слишком много причин… Мне надо увидеть Джона.

АННИ.Мы оба уже сошли с ума в своем желании иметь ребенка. Своего ребенка. Ведь это так просто у людей. Ребенок!..

ЭД.Я сделаю все, что смогу.

Пауза.

И еще — берегите глаза. Операция не проходит бесследно, дайте глазам хоть какой-то отдых. В общем, рецепт один и самый верный: отдыхать! Лежать на берегу и загорать! К черту все дела и заботы! О Хэлен я позабочусь.

АННИ.Отдых утомляет меня еще больше.

ЭД.И уберите из дома Джона! Это тоже изменит обстановку!

АННИ.Как изменит?

ЭД.Как-то… Соберите волю в кулак!

АННИ.Я с волей в кулаке просто обворожительна, никто и не знает какая я тогда…

Она провожает доктора. В доме ночь, где-то внизу — свет, словно горит камин. ДЖОН вводит ХЭЛЕН.

ХЭЛЕН.Я люблю учительницу, но жить с ней становится все труднее, будто живешь в тисках… Знаешь, порой, мне кажется, что я не живая, обычная скульптура. Она вытесала меня кусочек за кусочком… И даже лицо у меня из камня.

ДЖОН.Удивительно!..

ХЭЛЕН.Удивительно… Но разве может статуя жаловаться на скульптора? Обижаться на него? Быть чем-то недовольной?

ДЖОН.Нет, если ты действительно из камня.

ХЭЛЕН.Многие убеждены, что я вылепленное ею изваяние.

ДЖОН.С крыльями.

ХЭЛЕН.Нет. С ногами из простой глины… Даже теперь, когда я делаю всего лишь одну ошибку на целой странице текста, она не задумываясь выбрасывает страницу… Я не могу ошибаться! Я запрограммирована на безошибочную жизнь!

ДЖОН.Ее можно понять — она хочет, чтобы ее творение было совершенно! Она одержима! И это то, что я больше всего люблю в ней. Иногда.

ХЭЛЕН.Иногда?

ДЖОН.Преимущественно по вторникам.

ХЭЛЕН.А в промежутках?

ДЖОН.Я жду.

ХЭЛЕН.Ее?

ДЖОН.Ее искусство!

ХЭЛЕН протягивает ладони, ДЖОН берет их в свои руки.

Не прячься... от меня.

ХЭЛЕН.Я теряю голову от запаха сосен.

ДЖОН.Только сосен?

ХЭЛЕН.Не только.

ДЖОН.О, да, ты порочна?

ХЭЛЕН.Это от соседства с пленительным созданием…

ДЖОН( принимая на свой счет ). Так, так, продолжай. И это самое пленительное создание…

ХЭЛЕН.Белочка.

ДЖОН.Кто? Белочка?

ХЭЛЕН.Белочка… Я давно уже знаю, что она живет здесь. И не одна, с малышами.

ДЖОН.Откуда тебе это известно?

ХЭЛЕН.Я чувствую запах их гнезда… Они там копошатся, крохотные, не больше мизинца…

ДЖОН.Что еще из жизни дикой природы наличествует в этом доме?

ХЭЛЕН.Вы.

Пауза.

ДЖОН.Я думал, меня уже одомашнили… Похоже, что нет. ( Похлопывает ее по руке, встаёт ).

ХЭЛЕН.Не уходите! Вы разве не понимаете, что вы для меня в этом доме — всюду… Везде.

ДЖОН.То есть?

ХЭЛЕН.То и дело занятая ванная.

ДЖОН.О боже, прости?

ХЭЛЕН.Подтяжки на дверных ручках, запах табака…

ДЖОН.Я кажусь вам ужасным неряхой?!

ХЭЛЕН.Как все мужчины… И ваши башмаки, куда тяжелее, чем белочкины. Дом живет тайной, и тайна эта — что есть мужчина…

Пауза.

Моя вечная тьма озарилась неожиданными мыслями с тех пор как появились вы… Думаете, я и вправду камень, когда за дверью, в соседней комнате; она лежит в объятиях мужчины… А мне никогда не суждено узнать, что это такое… Вот он, удел изваяния..

ДЖОН.Ну почему же никогда?

ХЭЛЕН.Потому что я могу только прочесть об этом в книгах. Не более…

ДЖОН(после паузы). Это происходит так… ( Он поворачивает ее и лицо, чтобы поцеловать в губы ).

ХЭЛЕН.Как это, оказывается, любопытно! А?! Я для этого гожусь?! Неужели подхожу?

ДЖОН.Очень.

Целуются.

ХЭЛЕН.Так нежно?

ДЖОН.Да.

ХЭЛЕН.Ваше сердце так колотится. ( Касается его рукой ).

ДЖОН.Твое тоже… ( Касается ее груди ).

ХЭЛЕН.О…

ДЖОН.Нежность и страсть — смертельное сочетание! ( Его рука скользит вниз, по телу ХЭЛЕН ).

ХЭЛЕН.Не надо! Не надо!

Он отводит руку.

Надо!

ДЖОН.Прыжок с обрыва не всегда оценивается как устойчивое состояние!

ХЭЛЕН.Почему? Почему? Я не слышу ответа!

ДЖОН.Твоя учительница — вот один-единственный ответ!.. ( Собирается уйти ).

ХЭЛЕН.Не уходите! Я прощу вас! Я…

Где-то совсем рядом слышится голос АННИ: «Почему здесь так темно?»

Учительница говорит, что единственный опыт, который она не может мне передать — тюрьма, полное, беспросветное одиночество. Она ошибается…

АННИ уже на сцене, она в пальто, со свертками.

ДЖОН( ХЭЛЕН ). Наша патронесса уже здесь!

Входит ПИТ с еще большим количеством свертков.

ПИТ.А это все куда положить?

ДЖОН.Пит? Ты?

ПИТ.Я. Прошу простить.

АННИ.Представляешь, мы встретились в поезде.

ДЖОН.Представляю. Ну что ж, заходи на огонек… ( АННИ ). Есть будешь?

АННИ.Нет.

ДЖОН.А как насчет моей фирменной томатной приправы? Необыкновенно соблазнительна! Я готовил, а Хэлен вымыла всю посуду!

ПИТ.Я ел.

ДЖОН( АННИ ). Давай твое пальто!

ПИТ( ДЖОНУ ). Мне нужно с тобой поговорить. Пошли?

ДЖОН.Пошли! ( Он берет бутылку виски, уходит с ПИТОМ ).

АННИ и ХЭЛЕН одни. Молчание.

ХЭЛЕН.Смотри — мы зажгли огонь.