Пётр Киле - Восхождение

Один из советников высказался в пользу конституционной монархии.

- Это новые идеи? - рассмеялся Аристей. - Дело не в формах правления и не в идеологиях, явлениях преходящих, несущих в себе чаще разрушительные начала, а, тут вы правы, в новых идеях и целях для человечества, поскольку все прежние вели и ведут к разобщению народов и к войнам, ныне гибельным для землян.

- Принц! Каковы они, новые идеи и цели для человечества, на ваш взгляд? - спросила молодая женщина с невинным видом.

- У нас будет время для обсуждений, - сказал Аристей, задумываясь. - Вот говорят, как о последней истине, частный интерес укоренен в природе человека. Но и общий интерес тоже! Такова диалектика. Борьба общего и частного интереса в человеческой природе - это и есть пресловутая борьба добра и зла. В рамках христианской традиции, да и любой другой религиозной, она извечна. Но сама христианская традиция не вечна. Она лишилась своей актуальности еще в эпоху Возрождения в Европе.

- Что же остается? - сказала молодая женщина.

- Как что? Ренессансная традиция, только в полном ее развитии, когда наступает момент отрицания индивидуализма, но с самоутверждением личности, для которой мера вещей не добро и зло с их взаимопревращениями, а красота.

- Принц! Вы романтик? - воскликнула молодая женщина, улыбнувшись впервые.

Аристей, разумеется, не согласился.

- Речь о ренессансной традиции, в которой содержание может быть романтично, с устремлением к беспредельному, но форма классична.

- Однако мы отвлеклись от насущных вопросов, - вновь заговорил первый министр, впрочем, с интересом слушавший неожиданно вспыхнувший философский диспут. - Принц! Ваше новое положение и молодость создают ситуацию, которая подлежит обсуждению, вне политических целей или в их русле.

Аристей поднял палец.

- Мне необходимо прежде всего разобраться с наследием...

- Принц! Здесь все в порядке, - поспешно сказала казначей.

- Я имею в виду научное наследие.

- О, это ваша область, - сказал первый министр.

Один из советников поднялся. Аристей всех отпустил, кроме советника, который назвался Юлием Владимировичем Суриным.

- Как! Министры не посвящены в задачи и цели, какие решал принц? - осведомился Аристей.

- Разумеется, нет. Я тоже не посвящен, уж прямо признаюсь. То же самое, я думаю, можно сказать и о вас, принц, - отвечал благообразный старик с юношескими повадками.

- Мы остались без царя в голове? - рассмеялся Аристей.

- Думаю, да. Но, может статься, это к лучшему. Вы молоды еще, вы художник. У вас громадное состояние. Чего вам еще? Не влезайте в политику. Займитесь искусством.

Аристей кивнул головой, и Сурин, откланявшись, вышел.

Даймон, засветившись:

- Была одна заветная мечта – проникнуть в Шамбалу, поскольку в мире все беспокойнее, с чредою войн.

Аристей с некоторым разочарованием:

- Страною света с детства грежу я…

Даймон, просияв радостно:

- Прекрасно! Цели наши совпадают!

- А каковы, на взгляд ваш, наши цели?

- В краях над миром, со страною света, с ее сияньем на заре вечерней и утренней, постиг я тайну света, основу жизни и Вселенной всей.

А с тем и образ человека можно схватить и воссоздать, живой, телесный, как красками художник, но с холста сойдет он, с возвращеньем к жизни новой.

- Двойник ли создается?

- После смерти, когда от тела – прах, нет, воскрешенье, как ангелы, из света и лазури и вечное отныне существо.

Аристей с сожалением:

- Но это ж мистика, уже не сказка!

Даймон:

- Твои сомнения понятны мне. Но именно тебе их разрешить. - Замирает.

Охотничий домик на берегу небольшого озера. В шезлонге полулежит золотоволосая блондинка, крупнотелая, но явно еще совсем юная, со ступнями ног почти у самой воды. Аристей останавливается.

Девушка, глядя сквозь опущенные ресницы:

- Кого я вижу! Померещилось всего лишь?

Аристей удивлен весьма:

- Добрый день!

Девушка, взглядывая мельком и тут же закрывая глаза:

- Я вижу! Кто вы?

- А кто здесь?

Девушка, мило приподнимая голову, словно утратила представление, где находится, как бывает на пляже, когда в полудреме лежишь, как бы проваливаясь в бездну времен и пространств:

- Здесь? И где мы? Нет, я сплю.

- Ну, так, проснитесь! - Щекочет ей пятки, решив, что его разыгрывают.

Девушка весело:

- Ай! Легко сказать! Бывает ведь ужасно! Рада бы проснуться, только пробужденье – сон. И вы – мой сон. Вы были только старше. Я знала вас, поэтому и снитесь.

- Сдается мне, и я вас видел где-то. Вы были только старше, чем сейчас. А ныне столь чудесно юны…

Девушка, вскакивая и пошатываясь:

- Да-а?!

Аристей подхватывает ее и опускает в шезлонг. Из охотничьего домика прибегают старый слуга и молоденькая горничная.

Горничная с изумлением:

- Поднялась на ноги сама? Ах, принц! Так, вы способны пробудить ее!

Аристей, уходя в сторону и доставая записную книжку с брелком:

- Что с нею? Кто она? Откуда здесь? Мне кажется, я знал ее когда-то, да старше, молодою женщиной, теперь она подросток с красотою, божественной, как и сказать иначе.

Даймон смеется, весьма довольный:

- Зовут ее недаром ведь принцессой, утратившей от бедствий образ свой, самосознанье личности и память, с тем опыт наш не может завершиться, с ее счастливым пробужденьем к жизни.

- Не скажешь, знать не знает о себе.

- Да, память как прапамять в ней жива. И можно пробудить, как расцветает цветок, увядшим идентичный, вновь. И человек бы повторился снова, бессмертье, как растенья, обретя.

Аристей:

- Ах, вот какие цели и задачи!

Даймон не без важности:

- Да, это ж цели и самой природы, к решению которых подключает и человека, наделив его всей мощью разума и воли к жизни. Покамест перед нами изваянье из света и воды, с игрой фонтана, как будто в унисон с восторгом нашим.

- Нет, нет, она живая. Только спит.

- Она как заколдована. И кто же проникнет в заколдованное царство, коли не принц?

Аристей задумывается:

- Как снять заклятье зла? Как в сказке, поцелуем? Нет, довольно! Хочу я сам проснуться. Мне пора! Я слышу зов.

- Ты волен быть повсюду.

- А ты?

- Отныне я всегда с тобой! Брелок – удобство для общения. Ведь мир через глаза твои я вижу.

- А я через твои - мир беспредельный во времени и дня и всех столетий?

Даймон:

- Тебе открыта книга бытия. - Замирает.

Аристей взлетает в сияющем потоке света, но сам невидим.

Мансарда с окном на крыше высоко над городом. В комнату входит Эста в вечернем платье; из передней слышен голос Дианы: «Ты лучше смотри за своей любимицей!» Эста приоткрывает окно, откуда виден город сверху, весь в лунном сиянии, с золотым блеском крестов. Возвращается хозяйка Серафима Ефимовна, Фима, няня Эсты.