Пётр Киле - Восхождение

Аристей, сосредоченный и сдержанный:

- Земля мала, и люди смертны здесь… А воскрешение имеет смысл лишь там, на новых землях во Вселенной!

Диана с улыбкой:

- Меня и тянет в дали, в бездны звезд…

Аристей, обрадовавшись:

- Диана, если хочешь унестись, как в детстве, далеко-далече, что же, взойди же на корабль и обретешь пристанище в стране ли света или в просторах среди звезд…

- В стране ли света? Ах, это же из сказки!

- Да, о фее, в ней свет, жизнетворящая стихия, материя в ней словно исчезает, перетекая в идеальность, в дух, в идею света в первовеществе, с рождением как высшей красоты!

- Все это лишь фантазии, не так ли?

- Да, да, фантазии самой природы, ее же первосущности, праформы! Свет замирает в веществе, светясь из звездных недр, он создает планеты и формы, столь летучие, как он, играя многоцветьем минералов и волн морских , и фауны и флоры…

Так мир возник, наш остров во Вселенной. Естественнно, здесь не конец, а только начало всех начал, и тянет нас в полет до звезд, созвездий и галактик.

Здесь наша колыбель, а воскрешенье имеет смысл на новых все планетах, где жизнь нова предвечно!

Диана с восхищением:

- Аристей! Зачаровать вам нас легко. Мы дети у самого порога новой жизни, чей зов звучит, как песня и хорал. Решилась я сказать прости-прощай земной всей жизни, к смерти устремленной, помимо войн и бедствий без конца.

Графиня, обнимая Диану:

- И я решилась. Там уже была!

Легасов деловито:

- Хотел бы знать, удобства там какие?

- Там все, как здесь, природа в блеске дня, и улицы-аллеи, анфилады комнат - в ауре поэтического места… Ну, как в картинах старых мастеров, как в интерьерах замков и отелей, где люди жили, поселились вновь.

Диана смеясь:

- Все, как на сцене? А актеры мы?

Диана переходит к острову как бы бродом и исчезает в сиянии света. За нею следуют Легасов, графиня… Аристей уходят в сторону Камероновой галереи, где затевается прощальное празднество под названием «Золотая свадьба Эрота и Психеи»..

На Камероновой галерее, возвышающейся над местностью, боги Греции расхаживают. Немногочисленная публика с удивлением и весело разглядывает их.

Слышны голоса публики, мужские, женские, детские:

- Там боги Греции!

- И в самом деле. Поверить невозможно, все же веришь.

- То статуи.

- Живые! С вышины взирают вниз и речь ведут о чем-то, высокие, исполнены величья.

- Что если настоящие?

- Откуда? Да это было бы такое чудо, что нам бы, смертным, вряд ли сдобровать.

- Сойдя на землю, нас бы не чуждались.

- Богини и прекрасны, и прелестны, совсем, как женщины земные, милы; как ты прекрасна, но не так свободна; вся прелесть женщин в них заключена.

Над водами прудов, притихших к вечеру, разносятся звуки флейты, звон гитары. На площади у широкой лестницы Камероновой галереи является вереница харит, граций и муз, сопровождающих белую, из слоновой кости коляску с золотыми полосами каркаса, рессор и колес, запряженную русской тройкой в сбруях из серебра и меди. В коляске юноша и девушка неописуемой красоты и прелести.

Герольд со ступеней лестницы вещает:

- Психея и Эрот! Что происходит, я думаю, всем ясно. Все же я обязан, призванный к тому, сказать: да, Золотая свадьба здесь сейчас Эрота и Психеи!

Голоса из публики:

- Ну, конечно, уж сразу золотая? Странно! Если еще совсем жених с невестой юны?

Герольд заявляет:

- Они всегда такие, вечно юны. Но есть и объясненье, отчего выходит свадьба золотая все же.

Известно, бракосочетание Эрота и Психеи началось с обряда погребального, поскольку невнятно вещих слово, как нарочно…

Аполлон сверху:

- Герольд, не завирайся, как оракул. Не превращай сей праздник в балаган, такой ведь свадьбы на земле и в небе еще не видели, такой чудесной, так по определенью золотой!

Герольд:

- О, Феб, ты прав! Хотел же я сказать, Эрот с Психеей обвенчались тайно, известно, из-за гнева Афродиты...

Афродита сверху:

- Герольд, не завирайся! Я сама дивлюсь, как я поссорилась с Эротом? Как я могла Психею невзлюбить, Душа – ведь сущность Эроса и мира. Идите, поднимайтесь выше! Боги зовут вас в олимпийскую семью!

Леонард и Эста, одетые по моде начала XIX века, словно бы по рисункам блистательного Кипренского, в сопровождении харит и муз вступают на лестницу, ведущую на Олимп.

Герольд вещает:

- Был долог путь Эрота и Психеи к признанию и к славе. Ныне мы и боги празднуют триумф влюбленных в их восхожденьи к высшей красоте!

Эрот и Психея вступают на верхнюю площадку, где их окружают, всячески привечая, боги, и публика рукоплещет им.

Между тем облака в небе пришли в движение, то исчезая мгновенно, то вновь пролетая то низко, то высоко над Екатерининским парком, с непрерывными изменениями в освещении, с рассветами и закатами… Эрот и Психея, крепче ухватившись за руку друга друга, заговорили вполголоса как Леонард и Эста.

- Что это происходит, Эста, знаешь?

- Корабль, как в море времени, вплывает, и мы в его ауре до начала, как ясно, нового столетия, какое на Земле идет сегодня…

- Но это же опасно: нас заметят радары, коих не было вчера!

- Да, Аристей все знает лучше нас: опасность есть, необходимость также: собрать всех можно только в настоящем и техникой владеть лишь в настоящем, чтоб безопасность соблюдать со знаньем всех достижений на Земле…

Леонард заметил, как публика, немногочисленная в начале празднества, в одеждах начала XX века, изменилась, весьма многочисленная, в одеждах рубежа XX-XXI веков, длинные платья у женщин сменились короткими и брюками, в коих они щеголяли не менее заманчиво, а празднество продолжалось…

Хор Муз:

- Молодожены счастливы до слез, шипами уколовшись алых роз, но не в чаду любовного раденья, а в муках нового рожденья.

Юная девушка, вся сияющая светом, что кажется даже нереальной, проступает в кругу харит и граций, сопровождающих Эрота и Психею.

Хариты хором:

- Все бедствия сумевши превозмочь, Психея родила уж дочь.

Голоса из публики:

- Ее прозвали Вожделенье, на удивленье!

- Пожалуй, это гадко.

- Нет, это в век упадка, чтоб пошутить позлей придумал Апулей.

Хор Муз:

- Богиня новая, как утра свет; ее пленительнее нет. Эрота и Психеи упованье, Поэзия - ее прозванье.

Хариты и грации танцуют вокруг юной девушки.

Девушка, вся в блеске света, обводит взором вокруг, и тут у ее подножия проступают фигуры, узнаваемые публикой.

Голоса из публики:

- Послушайте! Так это маскарад, иль волшебство?

- Лазерное шоу!

Герольд вещает:

- Воссели боги выше. В поднебесье.

Голоса поэтов:

- На Галерее лица, как родные, знакомые нам с детства. То поэты собрались у подножия богини новорожденной, вместе вечно юной.

- Державин, величавый патриарх, и целая плеяда звезд ярчайших, каких не сыщешь более нигде в подлунном мире на восток и запад.