Петр Киле - Утро дней. Сцены из истории Санкт-Петербурга

С е р о в ( отступаясь ). Ну, я-то могу. Я не царь.

В и т т е. Хорошо. Закончим осенью. К выставке исторических портретов, что затеял Дягилев, успеем.

С е р о в. Если что получится. (Уходит, сердито насупленный.)

Санкт-Петербург. У Владимировской церкви. Ночь на новый 1905 год. Распахиваются двери, и показывается интеллигентная публика и простой люд. Идет снег.

Идет пушистый снег, словно освещая с небес церковь.

Санкт-Петербург. Академия художеств. Одна из аудиторий на втором этаже с окнами на площадь перед Николаевским мостом слева и 5-4 линии. Серов, Матэ; то и дело входят и уходят преподаватели и ученики.

1-й у ч е н и к ( выглядывая в окна ). Это солдаты Финляндского полка. Их ружья составлены в козлы; сами они возятся, как дети, чтобы как-то согреться. Через мост никого не пускают.

2-й у ч е н и к. Повозка Красного креста!

1-й у ч е н и к. Везде в домах припрятаны войска. Неужели стрелять будут?

1-й п р е п о д а в а т е л ь. Вход с 4-ой Линии закрыт. Меня последнего пропустили. Сторож говорит, велено никого не пущать и не выпускать - скоро рабочие придут, к мосту их не пустят и что тут будет?

2-й п р е п о д а в а т е л ь. Тут и уланы. Вчера вечером они стояли у нас во дворе. Ученики объявили, не будут работать, если уланы не уйдут. Я как дежурный зашел к офицерам, находившихся в квартире Репина, сообщил им о волнении, которое вызвало среди учеников их присутствие в Академии. "С удовольствием уйдем, если пристав укажет нам другое место для ночевки", - сказали они. Пристав же сослался на приказание градоначальника и вице-пре-зидента Академии графа Толстого.

С е р о в (глядя в окно и что-то зарисовывая ). Войска-то подчиняются разве не великому князю Владимиру Александровичу, президенту Академии художеств, то бишь главнокомандующему Петербургским военным округом? Вот какая заковыка тут выходит.

2-й п р е п о д а в а т е л ь. Граф, оказывается, не ведал о впуске уланов во двор Академии, по его настоянию уланы ушли, и ученики успокоились.

М а т э. Уланы далеко ушли, до угла 5-ой Линии. Здесь, у стен Академии, войска устроили форменную засаду рабочим.

С е р о в. Надо полагать, у всех мостов. Однако это странно. Отчего же испугались власти попа Гапона? Ведь он возглавил рабочие собрания с одобрения полиции, чтобы противодействовать влиянию революционеров. Плеве убит, и поп Гапон, очевидно, почувствовал вкус к власти. Он призвал свою паству обратиться непосредственно к царю-батюшке с петицией. В ней-то все и дело. Там, говорят, много чего написано, вплоть до избрания народных представителей.

М а т э. Как же! Настоящая крамола.

Разносится быстрый и дробный цокот копыт.

1-й у ч е н и к. Два вестовых прискакали. Докладывают офицеру, он вскакивает на лошадь и дает знак.

Раздается сигнал трубача.

Это в атаку! Засверкали шашки на солнце.

2-й у ч е н и к. Скомандовал и пехотный полковник, и передняя шеренга финляндцев, став на колено, дула ружей направила вдоль улицы.

2-й п р е п о д а в а т е л ь ( вскакивая на подоконник и открывая форточку ). А рабочие здесь, совсем близко, на расстоянии шести-семи саженей. Толпа огромная. Много женщин и детей. Там и студенты.

Слышен голос офицера: "Смирно! Наступать!"

Уланы понеслись вперед, толпа подается в стороны, пропуская их.

Слышны голоса мужчин и женщин: "Товарищи, не бейте! Братцы! Не стреляйте! Мы мирно пойдем! Не убивайте, ведь мы - ваши же! Слушайте, товарищи!"

Разносится неистовый голос: "Не смейте! Ни шагу! Всех перебьем, если двинетесь с места!"

Это пристав командует. Лошади наступают на рабочих, все смешалось. Бьют, рубят... ( Падает с подоконника, его подхватывают Серов и Матэ, бледные и безмолвные .) Толпа подает назад, к Большому проспекту, часть бежит в Академический переулок. Раненые мечутся, лежит убитый у нас под окном, всюду кровь, иконы и хоругви.

1-й у ч е н и к. На крышу! Оттуда мы увидим!

Одни уходят, другие то и дело заглядывают с новыми известиями. Серов, продолжая лихорадочно водить карандашом по листу блокнота, пошатывается.