Кнут Гамсун - У царских врат

Ингеборгъ входитъ съ пакетомъ и письмомъ, передаетъ ихъ Карено.Вотъ, пожалуйста. Уходитъ.

Карено.Это мнѣ? Отъ издателя. Распечатываетъ письмо и читаетъ, Фру Карено наблюдаетъ за нимъ. Такъ. Хватаетъ себя за голову. Это отвѣтъ отъ издателя. А вотъ и рукопись. Онъ прислалъ мнѣ ее назадъ. Закусываетъ губу и нѣсколько разъ киваетъ головой.

Фру Карено.Что онъ отвѣтилъ?

Карено.Онъ отказываетъ. Вотъ моя книга. "Препровождая рукопись", — пишетъ онъ. Нѣтъ, онъ не можетъ ее издать; профессоръ Гиллингъ прочелъ ее и сказалъ, что ее надо передѣлать. Протягиваетъ ей письмо и начинаетъ ходить взадъ и впередъ.

Фру Карено, прочтя письмо.Да, вотъ видишь!

Карено.Онъ ясно пишетъ, что профессоръ Гиллингъ не могъ допустить напечатанія этой рукописи, прежде чѣмъ она не будетъ основательно пересмотрѣна.

Фру Карено.Да, я вижу.

Карено беретъ письмо."Препровождая пакетъ съ рукописью", пишетъ онъ. Точно я накропалъ драму или стихи! Бросаетъ письмо на столъ и идетъ. Ну, такъ я попытаюсь издать ее въ Германіи.

Фру Карено.А ты не думаешь что и тамъ ее придется передѣлать?

Карено.Нѣтъ; моя рука покупаетъ перчатку по своей мѣркѣ; профессоръ Гиллингъ не имѣетъ тамъ никакой власти. Мы живемъ въ эпоху личности, и я это… Посмотри, вотъ то письмо, котораго я такъ ждалъ. Вотъ оно пришло. Ахъ, да…

Фру Карено встаетъ, кладетъ платье и осматриваетъ его.

Карено.Оно готово?

Фру Карено.Да. Осталось только выгладить.

Карено, волнуясь.Господи Боже мой, какъ одиноко я стою! Но я добьюсь своего, Элина. На свѣтѣ были люди съ болѣе крайними взглядами чѣмъ мои, и когда-нибудь настанетъ время, что меня поймутъ. Передѣлать! Что я долженъ передѣлать? Я долженъ говорить "да" тамъ, гдѣ я теперь говорю "нѣтъ"? Развертываетъ пакетъ и, продолжая говорить, вынимаетъ тетрадь за тетрадью. Смотри, все это — о господствѣ большинства, и я ниспровергаю его. Это ученіе для англичанъ, пишу я, евангеліе, которое предлагается на рынкѣ, проповѣдуется на лондонскихъ докахъ, о томъ, какъ привести посредственность къ власти и праву. Вотъ это — о сопротивленіи, это — о ненависти, это о мести — этическія силы, которыя теперь въ упадкѣ. Обо всемъ этомъ я писалъ. Нѣтъ, слушай немного внимательнѣе, Элина, — и ты поймешь. Это вотъ — о вѣчномъ мирѣ. Все находятъ, что вѣчный миръ былъ бы прекрасною вещью, а я говорю, что это — ученіе, достойное телячьяго мозга, который его выдумалъ. Да. Я осмѣиваю вѣчный миръ изъ-за его наглаго пренебреженія къ гордости. Пустъ придетъ война; нечего заботиться о томъ, чтобы сохранить столько-то и столько-то жизней, потому что источникъ жизни бездоненъ и неистощимъ; важно только, чтобы люди бодро шли впередъ. Смотри, вотъ это — главная статья, о либерализмѣ. Я не щажу либерализма, я нападаю на него отъ глубины души. Но этого не понимаютъ. Англичане и профессоръ Гиллингъ — это либералы, а я не либералъ, и одно только это и понимаютъ. Я не вѣрю въ либерализмъ, я не вѣрю въ выборы, я не вѣрю въ народное представительство. Все это я и высказалъ. Читаетъ. "Этотъ либерализмъ, который ввелъ снова старый неестественный обманъ, будто толпа людей въ два локтя вышиной можетъ сама выбрать себѣ вождя въ три локтя вышиной…" Ты сама понимаешь, такъ постоянно дѣлается… Если бы я пересмотрѣлъ мою работу, я долженъ былъ бы написать прямо противоположное тому, что я говорю. Смотри! Вотъ это заключеніе. Здѣсь, на этихъ развалинахъ, я возвелъ новое зданіе, гордый замокъ, Элина. Я самъ отмстилъ за себя. Я вѣрю въ прирожденнаго властелина, въ деспота по природѣ, въ повелителя, въ того, кто не выбирается, но самъ становится вождемъ кочующихъ племенъ этой земли. Я вѣрю и надѣюсь только на одно, — на возвращеніе величайшаго террориста, квинтъэссенціи человѣка, Цезаря… Посмотри, сколько я работалъ надъ этимъ. Съ порывомъ чувства. Все это написано кровью моего сердца, Элина.

Фру Карено.Я въ этомъ ничего не понимаю.

Карено.Я тебя объясню. Я говорю откровенно и сильно, и этого мнѣ не могутъ простить. Нѣтъ, это — не спокойное изслѣдованіе, говорятъ мнѣ. А что такое спокойное изслѣдованіе? Складывать камень за камнемъ… Спокойное изслѣдованіе это философія, мышленіе. Нѣтъ, это не значитъ мыслить, Элина! Человѣку недостаетъ какого-то ничтожнаго органа, который могъ бы слѣдить, какимъ образомъ дѣятельностъ мозга доходитъ до состоянія сознанія. Мы только подозрѣваемъ, что мы мыслимъ; можетъ быть, мы мыслимъ, можетъ быть, нѣтъ; мы не можемъ проконтролировать это. Мы просто вѣримъ въ это. Понимаешь теперь? И я говорю, — философія не есть спокойное изслѣдованіе; потому что философія, это — небесная молнія, падающая на меня съ высоты и озаряющая меня. Нельзя считать, можно только смотрѣть и восторгаться милостью небесъ.

Фру Карено.Знаешь, объяснять мнѣ это совершенно безполезно.

Карено.Я только хочу, чтобы ты поняла. Тогда ты будешь смотрѣть на меня иначе.

Фру Карено.Я все-таки не понимаю.

Карено.Но прежде ты слушала, когда я что нибудь объяснялъ. Ты даже прочла однажды большую книгу о Nikolaus von Cues и поняла ее. Это было не такъ давно, всего нѣсколько дней тому назадъ.

Фру Карено, перемѣняя разговоръ, твердымъ тономъ. Я думаю, что лучше всего мнѣ уѣхать на нѣкоторое время къ родителямъ. Вѣдь ты самъ этого хотѣлъ.

Карено, останавливаясь.Ты серьезно?

Фру Карено.Да. Я вижу, это будетъ умнѣе всего. И такъ какъ ты этого хочешь…

Карено.Нѣтъ, я больше не хочу этого. Только не теперь.

Фру Карено.Я хочу этого теперь.

Карено.Когда ты на это рѣшилась? Нѣтъ, это будетъ еще хуже!

Фру Карено.О, нѣтъ, теперь желаніе исполняется.

Карено.Какъ же я со всѣмъ справлюсь? Я останусь одинъ въ домѣ.

Фру Карено.Ингеборгъ будетъ готовить тебѣ, что нужно.

Карено.Но Ингеборгъ тоже уходитъ.

Фру Карено.Нѣтъ, я уже ей сказала, что она можетъ остаться.

Карено.Правда?

Фру Карено.Теперь пусть она себѣ остается. Она будетъ смотрѣть за домомъ.

Карено.Здѣсь что-то не такъ.

Фру Карено.Да просто — мы не можемъ ей заплатить того, что она заработала. Поэтому мы принуждены ее держать.

Карено.Ахъ! Ну, такъ пусть остается. Пока я не буду въ состояніи ей заплатить… Нѣтъ, теперь, мнѣ кажется, все пойдетъ хуже и хуже. Никогда мнѣ такъ не хотѣлось, чтобы ты осталась, какъ теперь.

Фру Карено.Я довольно долго противилась, когда ты мнѣ это предлагалъ.

Карено.Поэтому-то ты въ послѣднее время приводила въ порядокъ свои вещи? Чистила перчатки, поправляла платье?