Петр Киле - Свет юности [Ранняя лирика и пьесы]

Как встарь, по ступеням спиральным
Выйти вплотную к Неве.
Светило рисунком наскальным
В Неве, а еще в синеве.

Приходится щуриться и сам с собою
Смеяться: «Старик, салют!»
Качаются льдинки, а там, под водою,
Их тени, как рыбки, снуют.

Уже не понять, ты старый, ты юный,
Какая эта река?
Но, верно, есть вечные струны,
Звучащие сквозь века.

Смотри — облака над нами.
Как весело им сиять!
Вот книги — ведь их веками
Всем в упоеньи читать.

Мы счастливы ими, как дети,
И хочется ясно жить.
Но в мире далеких столетий
Не нам облака следить.

И жаль, если жизнь напрасно
Пройдет, не оставив следа.
Ведь вечно лишь то, что прекрасно,
Во что вольются года.

И кто-то в нас горько плачет,
И тают в дали облака.
Искусство — это ведь значит:
Жить всюду, во все века.

Справа лес, слева поле,
И тропинка вьется в даль.
Хорошо нам здесь на воле.
Ничего не жаль.

Вечереет. Все прекрасно.
Лес и поле — не забыть.
Жизнь прошла, нам это ясно.
Ясно, как ее дожить.

С крыш высоких струится тепло…
Небо чище, улицы шире, —
Так с весною беспечно светло
Вдруг становится в мире!

Сразу столько смеющихся лиц!
Столько скромных, ищущих взоров!
Столько старых и новых страниц
Ты откроешь из разговоров…

Засияет над морем закат.
В смене дня, словно в смене столетий,
Ты идешь, сам не зная куда, наугад,
На людей натыкаясь, как дети.

Сойдя с ушедшей электрички,
Идем мы медленно проселком.
В деревьях голых вьются птички,
Не разберешь, какие толком.

Снег бел, податлив, точно глина.
Мы птичек кормим хлебом.
С холма откроется долина
В лесах, с далеким небом.

Стоим в сиянье снега,
И радость пламенная в нас,
С руками, с мыслью человека,
Бессмертные сейчас!

Твоим светлым дыханьем,
Словно в трубку из-под воды,
Я дышу с прилежаньем,
Чтобы не было мне беды.

Вижу мир я твоими глазами
И иду, как и ты, не спеша.
Надо всеми моими делами,
Словно солнце, твоя душа.

Весенний лес доверчив, нежен.
Колдует между веток свет.
Ты снова юн и безмяжен,
Как в синей дали детских лет.

Тогда ты шел, и лед весенний,
Рельефный, мокро голубел.
И также было воскресенье.
Ты громко песни пел!

1
С каждой встречей все нарядней,
Все обдуманней наряд.
Все живее, все смелее
Глаз прекрасных взгляд!

Говорит слова смешные
И сияет вся!
Неужели, неужели
Ничего нельзя?
2
Вся прелесть твоя — движенье:
Идти так, смеясь, стоять.
И знать: красота — наслажденье,
Свобода и благодать.

Бревенчатый дом, две березы,
Скворечник, на ветке скворец…
Вскипают знакомые слезы
Во мне наконец.

Здесь всюду и тонки, и властны
Весенних птиц голоса.
Безлистны еще, серо-красны
Под небом живым леса.

Дорога в дали родные
Уходит, и душа вольна
Лететь, лететь по России
И петь без конца: весна!

Убегали мы в лес от людей.
Зеленели пока только ели.
Прошлогодних желудей
Мы искали, что белки, и ели.

Желудь терпкий, как лес, как вино.
В горло льются сладкие струи.
Или мне так твои поцелуи
Ощущать сквозь года дано?

К Неве! К Неве! Лучась, играя,
Лед ладожский, неосторожно колкий,
Так поздно, в середине мая,
Уходит, рассыпаясь на осколки.

А между льдин суровой сталью
Вода всплывает и вскипает,
И снова лед синеющей эмалью,
Шурша, со звоном наплывает!

Превыше крыш, куполов
Над городом ласточки вьются.
Свобода, стремление, зов —
Так в душу мою и льются.

Как будто твоя рука
Коснулась души унылой:
«Ах, будет валять дурака.
Ведь некогда, некогда, милый!»

День прожит, и что-то прочь.
Над перистыми облаками
Восходит белая ночь,
И город грезит веками.

Мы начинались, жизнь все снилась…
Мы были резвостью смелы,
Пока чуть насмерть не разбилась
Душа о темные углы.

Нам стало больно и обидно.
Смеялись мы, как дурачки.
Ведь жаль людей и жизни стыдно,
Но снял я черные очки.

Хоть в жизни глупостей довольно,
Пускай бранит ее толпа.
Я не скажу, что жизнь глупа,
Я верю ей небогомольно.

Уже не требую у ней
Ни прав, ни красоты беспечной,
Ни героических затей,
Ни славы и ни правды вечной.

Жить хорошо — поутру дождь,
Сажусь о чем-нибудь писать.
Сейчас собью в ботинке гвоздь,
Иду по городу гулять.

Вхожу я в жизнь людей невольно,
И люди входят в жизнь мою.
И в мире весело и больно,
Смеюсь я, плачу и пою.

По краю поля протекала речка,
Качая мост, по валунам.
Носилась рыбка в омуте, как свечка,
И всюду лес стремился к небесам.

Горели клены всей долины,
Как люстры! Дождь хлестал!
Была и грязь размытой глины
Светла, как краски чудного холста.

И солнца древний лик, как божество,
Глядел на нас, и небо, как палата,
Сияло в облаках заката…
Вот то-то было торжество!

Вечерний ветер сотрясает
Над нами крышу в полумгле
И снегом окна осыпает…
Сидим мы дома и в тепле.

Ты вспомни, как на полустанке
Ты провожала поезда,
И вереницей танки, танки,
На каждом — красная звезда.

О школе, девочке прилежной,
О грезах наяву, во сне…
О юности живой и нежной,
Где речь пойдет и обо мне.

Ты расскажи о первой встрече,
О белой ночи над Невой…
Ведь юность наша уж далече,
Что Млечный путь над головой.

Твой голос дивный… Дерзновенье
Во мне рождает голос твой,
Любовь к тебе и вдохновенье.
Я твой сейчас. А труд — за мной.