Петр Киле - Свет юности [Ранняя лирика и пьесы]

На стенах, как бумага, белых
Фантазией дитя, в мазках
Художника, свободных, смелых,
Жила вся наша жизнь в веках.

Была свобода, окрыленность
В рисунках и мечтах его.
И в нас возникла та влюбленность —
Твое ль, мое ли торжество?

Была в том, верно, неизбежность.
В тебе, как в стенах за сто лет,
Светилась и звучала нежность —
Высокий миг и мягкий свет.

На остановке у канала
Не ты ль одна, чуть в стороне,
Ждала трамвая и стояла
И тайно улыбалась мне…

Когда входил я в тот троллейбус,
Не ты ли впереди сошла
Туда, где так светилось небо,
Сверкали мирно купола…

Не ты ли тенью в светлых шторах,
Спокойная, одна стоишь
Над этим миром в вечных спорах,
Над шумной суетой столиц…

В кино я знаю поневоле —
Ты в темном зале там сидишь.
Чей смех пронесся — он не твой ли?
На то ж, что я, смеясь, глядишь.

В музее, у картин Брюллова,
На улице ты, всюду ты.
Пройдешь ты, не сказав ни слова,
Ты — образ милой красоты.

Ночное небо в белых, синих
Горах и дюнах облаков —
Как перламутры юных лилий,
Как колорит былых веков.

Пилястры, кариатиды, окна,
Колонны, фонари и ты…
Идешь ты стройно и спокойно,
Наш путь — каналы и мосты.

Макс Линдер — гений! Правда, весело?
Доверчиво смеялась ты.
Что это было с нами? Не было?
Все вымысел, мои мечты?

Сплетались тихо наши руки.
Колени тайные твои,
Их поле встречи и разлуки,
Нам говорили о любви.

Какой чудесный этот Линдер!
Зал единодушно хохотал.
И шпага, и его цилиндр…
О, рыцарь! Джентльмен! Нахал!

Смеялась ты, но вдруг серьезно
Смотрела с мыслью обо мне —
О том, что сладко невозможно
И вспомнить стыдно в тишине.

Я жил далекими веками.
Сидел, безумный, у реки.
И кто-то бросил в воду камень,
Поплыли светлые круги.

Я оглянулся — ты стояла.
Сказала просто: «Я пришла.
Фиалка прежняя завяла.
Вот я другую принесла.»

В сосуде из-под майонеза,
С водою из-под крана,
Стоит фиалка, взор мой нежа,
Стоит светло и рано.

И мне покойно. Только жалко,
Ведь ей недолго жить.
Беспечно-нежная фиалка!
Ее легко любить.

А ты далече, ты не знаешь,
Не обо мне грустишь.
Ты головой, смеясь, качаешь,
Неслышно говоришь…

Твоими голосом, улыбкой,
Шагами по земле —
В прохладе, тающей и зыбкой,
Фиалка на столе.

Что-то новое снова и снова
Возникает во мне.
Небо в листьях, река ли, слово,
Прозвучавшее, словно во сне?

Или просека в красках осенних?
Неумолчно поют провода.
За деревней богатый орешник,
За лесами встают города.

Или домик в зимнюю вьюгу?
Бак с водою, белая печь…
Или меч о кольчугу —
И старинная русская речь?

Снова озеро, лес и дорога,
Ночь, огни, поезда…
Кто в окно смотрит строго
И считает твои года?

Сквозь Решетку Летнего сада,
Сквозь сплетенье ветвей
Скупо светит белое солнце
На подвижную группу детей.

Все одеты тепло и, конечно,
Беготня, и толканье, и крик.
Только мальчик один, самый малый,
Видел ветви и солнечный диск.

Кто-то, верно, его обидел.
Он стоял в стороне.
В нем звучали холодные дали,
Как когда-то звучали во мне.

Менделеевская линия!
Так уж быть, пора.
Если был я и беспечен,
Мне ль идти в профессора.

Из аудитории под крышей,
Пантеист-марксист,
Я смотрел на кроны клена…
Долго падал красный лист.

Вот и лето. На каштанах
Свечи. Каждый день
Ждал я тихо, словно чуда,
Запоздавшую сирень.

Выхожу к реке поэтов.
Светел в тучах неба край.
Мендеелевская линия,
До свидания! Гуд бай!

Фиолетовое небо.
Невский плес чернеет. Штиль.
Петропавловская крепость.
Бастионы. Тонкий шпиль.

Оснеженны парапеты.
В форме шара фонари.
Тишина на пол-планеты.
Ангел в золоте зари.

Невский плес — словно черные очи.
Под лучами прожекторов
Выступают из ночи
Стены лучших дворцов.

Торопливо, торжественно
Из подъездов, ворот
Выбегают нарядные женщины
И уходят вперед.

Там прошел человек прямо к солнцу.
Солнце село. Светит луна.
В белых шапках редкие сосны
И студенная тишина.

Льдистый шорох синего снега,
Удаленность сияющих звезд…
Занесло снова след человека,
И забыто, куда сколько верст.

Снег вечерний тепло блестит.
Тесно елям в тяжелых лапах.
Электричка уносит свой свист,
И вослед лай собаки.

В желтых окнах по белым холмам
Жарко топятся печи.
По ушедшим в ночь проводам
Льются песни и речи.

Чудесно-красные просветы
В лиловом море облаков…
И не было на лицах меты,
Какой страны, каких веков.

Но светят окна золотые
На зимний ледоход.
Где-то вся в снегу Россия.
Снег идет.

Куда бы мы ни шли сегодня —
На выставку картин, в кино, еще куда —
Ты шла спокойно и свободно,
Красивая, как никогда.

Все те, что проходили мимо,
Тебя глазами провожали.
Не знали, как тебе невыносимо,
Как горести в тебе кричали.

Кричали так, как эхо в катакомбах,
Меня повсюду настигали.
И сколько бы ни встретилось знакомых,
Все, как нарочно, радостью сияли.