Петр Киле - Свет юности [Ранняя лирика и пьесы]

Не дочкой генеральскою для света —
Она росла с блестящею мечтой
Мир воссоздать фантазией поэта
Иль изменить своею красотой.

Россия на рубеже столетий!
Все тени меркнут — и деспотизм царя.
Там барышня грозится всей планете,
Глядит, как вешняя заря.

Средь сосен, тишины и моря
Что ж думать о болезнях и годах…
Довольно было счастья или горя, —
Так хорошо забыться вдруг в мечтах.

Пустынный пляж, вода и небосклоны,
Прогулки, шутки на устах…
Здесь веселы, как девочки, матроны,
А мужички невинны — прямо страх.

И так здесь все добры между собою
И вежливы — что значит видеть свет.
Но дни текут меж небом и землею,
И в снах пустых услады нет.

И лишь потом забытая усталость
В тиши, средь сосен над водой,
Вернется лаской светлого участья,
Веселой негой жизни молодой.

Как они не похожи на сосны из рощи,
Что возносятся стройно в небо страны, —
Одинокость, причудливость мощи,
Точно снятся им странные сны.

Дуют ветры здесь всех океанов,
И дыхание Арктики их кроны гнетет.
Но величье морских великанов
Нас куда-то невольно влечет.

Острова в океане, и пальмы
Там встают, где кончается плес,
И причудливость форм, точно память
О Карибском море ветер принес.

Из зала в зал старушка за старушкой
Сидят, прохаживаются там —
Рассеянно, иль строго, иль со скукой,
Ведя как будто счет секундам и векам.

Одна ж из них задумалась так странно:
Дивясь устало божьей красоте?
Как в неисправном цветном телеэкране
Картины светятся ей со стен.

Камеи, амфоры, скульптуры,
Картины — нет всему числа!
Исторья мировой культуры —
Вся жизнь, что некогда цвела!

А публика, пленительно-живая,
Всех рас, народов и племен
Проходит здесь, чуть сознавая,
Что жизнь ее — как небосклон

С верхушками то пальм, то сосен,
С восходом солнца где-то по весне!
О, время! О, святая осень!
Рембрандтовой старушкой на стене.

Товарищи! Что изменилось в мире?
Как встарь, без гроша поэт
Живет в коммунальной квартире,
В которой и телефона нет.

Над городом с лужайкой знойно-летней,
Как будто здесь лесная сторона,
С утра всех громче и победней
Зальется жаворонок у самого окна.

То весел он, то гневен от обиды,
Иль точно вас целует он в уста.
Наполнить песней городские виды,
Быть может, новая его мечта.

И песнею своей струей фонтана
Несется, не спадая вниз, все ввысь.
Меняясь в настроеньи непрестанно,
Твердит он свой дивиз: «Дивись!»

В городе среди прохожих
Молодая женщина весело идет.
Если не красивой, то пригожей
Всякий непременно ее найдет.

Но сегодня она прельщает
Самое себя влекущей наготой,
Той свободой, что, как счастье, тает
И восходит женской красотой.

От купанья в ней струится свежесть
Так чудесно, что сказать нельзя.
Есть неизреченная такая нежность
В озере лесном после дождя.

1
Берег моря был светел, когда
Перо птицы вдруг в небе повисло
И, точно радуги коромысло,
Засияло на миг, навсегда.

Птица где-то над морем летит,
Мир далекий окидывая оком.
Но перо о полете высоком
Весть навеки сохранит.

2
Представить, как писали в старину,
Я в руку взял перо, и в мире песнопений,
Как утром, в час счастливых озарений,
Вновь пережил поэзии весну.

О, дивное перо! То молнии удар,
То нежность лепестка — поверх страницы!
Петрарке, Данту божественные птицы
Такие перья роняли в дар.

3
Вот почерк ясный и лихой,
И эти чудные рисунки,
Что на листах оставил Пушкин, —
Мир антологии живой!

Всё в мире переменится скорей,
Чем хочешь ты, но в сфере светло-струйной
Останется поэзия вечно юной,
Внемли ты только ей живей!

Неволя приятна, когда ты влюблен,
В бассейне носится, как угорелый.
Что море ему и что небосклон,
Когда он так счастлив, скромный и смелый!

Для публики пусть он всего лишь циркач,
Лихой и забавный — ради награды.
В кого он влюблен? Нет, лучше летать и играть,
В том будет больше отрады.

Ведь все началось за много веков,
Когда на Олимпе боги сходились.
Тогда Афродита из пены морской
Поднялась — и все ей дивились.

Трибуны высоки, как древний Олимп.
Но лица и краски не слиты.
Оттуда глядит, а солнце, как нимб,
В досаде и страхе дочь Афродиты!

У двери фака остановились
Две девушки, смеясь слегка, —
Как в зеркало, глаза их устремились
Друг в друга, чтоб сказать: пока!

Тут их заметили: они, то зная,
Глядятся, словно радостью делясь,
И все смелее, все нежнее, — рая
Блаженство высветив в тот час!

Но минул их прохожий. Баста!
Оглядываясь, уходят врозь,
О тяжести разлук до завтра
Задумываясь до слез.

Фигурки школьников на перекрестке.
Беспечность, радость на устах.
Но бросится в глаза подросток —
Он с сигареткой на губах.

На девочек глядит, как посторонний,
А с малышами готов дурить.
Вот вдруг согнулся колесом: в ладони
(Весь фокус!) ловко закурить.

Несносный дуралей, еще приличный,
Как дети все со школы рядом тут.
Но жаль, в каких мирах различных
Они, пока беспечные, растут.

Осенний день то сер (с дождем!), то светел,
А шпиль с корабликом — как рукотворный луч!
Поблескивает купол, весь в пыли столетий,
Когда ударит солнце из-за туч.

Адмиралтейство, Зимний и Исаакий,
И Медный всадник — прямо пред тобой.
Здесь чудно, словно снится сон, и счастье
Нисходит в душу светлой красотой.

Нева в граните — то как часть природы,
И в ней на воле травы проросли.
Туда-сюда проходят теплоходы
С туристами со всех концов Земли.