Михаил Погодин - Марфа, Посадница Новгородская

Эге! до сей поры не все собрались?
Ленивы!

Мы и здесь, да что нам делать,
Ждем, склавши руки. — Скоро ль приведут
Послов?

Их дьяк пытает Бородатый
Семен. Как вилами ужей он припер:
От Рюрика все д'Иоанна вычел.
Борецкий лишь кой-что ему ответил,
Другие же молчат. Им говорят
Обряд приема.

Вот вам и они.
Теперь пойду я за великим князем.
Он будет ныне говорить сам с ними.

Ты здесь уставь всех по местам, порядком.

Желаю здравствовать вам, вольным людям!

Благодарим!

Беда случилась с вами?

Бог милостив!

Эй… тише, тише, тише!
Идет.

Мы бьем челом от Новграда тебе,
Властей духовных, светских и всех граждан.
Помилуй отчину свою! Пожалуй
Людей перед тобою безответных
И старины ты не изруши вовсе.

Уйми свой меч и угаси огонь,
Дай света видети, и в милость
Великий Новгород, мужей свободных
Прими.

Не для ради молитвы нашей
Пренедостойной, но для милосердья
Свого, грозу утиши, мир нам даруй.

Челобитье перед тобою наше!

Мятежному Новграду мира нет.
Исполнилась долготерпенья мера,
И правый наш его постигнет гнев.
Всем ведомо, что город сей издревле
Принадлежал к великому княженью.
Воспользуясь войной междоусобной,
Терзавшею столетия Россию,
Владычеством татар, насланных богом,
Дерзнул он вольности себе присвоить,
Потомками ругаться Ярослава,
Верховную князей похитить власть.
Калита и Донской его смирили,
Но, занятым судьбою всей России,
Оборонявшим от Орды, литовцев
Отечество, князьям сим многодельным
Не время было урядить Новгород,
Княжую власть, народную, означить.
Строптивые граждане не хотели
Сей милостью случайной наслаждаться.
Привыкши поощряться не на тихость.
Они уж при отце покойном [40] …уж при отце покойном — при Василии Темном. стали
Искать еще других, излишних прав.
Вступалися в его доходы, земли,
Его суда княжого уклонялись. —
Восшедшим нам на отческий престол
Их больше увеличилася дерзость.
На младость наших лет они надеясь,
Не слушались наместников, послов,
Княжей землей, водою овладели,
Купцов, московских подданных судили
И с городища стали брать под стражу,
Врагов к себе приняли наших кровных.
Мы все им не чинили ни обиды,
Ни тягости не налагали новой,
Как наконец к свершенью окаянства
На радость дьяволу, печаль христьянам,
Они решились изменить законным
Князьям, отчизне, православной церкви.
Послушные прелестникам злорадным,
Владеть землей от короля хотевшим,
Замыслили поддаться Казимиру
С обширной общею страною Русской,
От Вятки и Двины до моря, Оби,
До Твери и до Пскова, той страною,
Где говорят языком русским, бога
Чтут русского, дерзнули беззаконно
Утробной силой государства, третью,
Усиливать врага в такое время,
Как с помощью господней мы хотели
И прежние отнять его хищенья:
Чернигов, Галич, Львов, Смоленск и Киев.
Дерзнули от отца митрополита
Геронтья нашего, в последний век,
Пред светопреставленьем [41] …в последний век, Пред светопреставленьем — по тогдашнему летосчислению, которое велось от сотворения мира, данные события происходили в конце VII тысячелетия. Бытовало широко распространенное представление, что мир должен просуществовать 7000 лет. отступиться,
К еретику, латинцу [42] К еретику, латинцу — к католику. передаться,
И душу погубить всего народа. —
Мы все озлобиться не ускоряли,
Благим терпением честную душу
Смиряли, приводили их на совесть,
Чтоб лиха не чинили нам и жили
По старине. — Напрасно! — В преступленьях
Раскаяться не думали они,
Единого покорного нам слова
Не справили в своем посольстве. — Что же
Нам оставалось делать? Божьи слуги
Должны носить с собою меч не туне. —
Мы, обнажив его, пошли войною
Казнить злодеев. Наши полководцы
Разбили их толпы в Шелонской сече [43] Шелонская сеча — битва при реке Шелонь в июле 1471 г., когда войско Иоанна III разбило новгородские войска. .
Чрез день могли мы покорить строптивых.
Но сжаляся над их молитвой слезной,
Поверя их раскаянью, еще
Рабам явили милость недостойным.
И что ж? — Едва в Москву мы возвратились,
У них все прежние явились козни,
Возникли ереси, крамолы и измены,
И взмялася опять земля блажная —
Граждане многие принять их под защиту
Просили нас — и наконец Новгород
Смел от свого посольства отпереться,
Ложь положить на нас пред всем народом.
Конца не зря делам сим боготметным,
Не могши силами располагаться
Своими на врагов природных Руси,
Пока не успокоится она внутри,
Решились мы с благословенья наших
Святителей московских и с совету
Любезной матери, бояр и братьев,
Казнить предателей, не как христьян,
А как язычников, глубокий корень
Зла новгородского пресечь навеки
Веков и Русь от их смущенья успокоить,
И от соблазнов сохранить народы.
Сам бог мятежников нам предает,
Их злодеяниями раздраженный.

Наш господин и князь великий Руси,
Мы слушали с стесненным сердцем
Правдивые твои все обвиненья,
И плачем о грехах покойных предков.
Но мы, живые, чем виновны ныне
Перед тобою, господином нашим?
Чем тяжкий гнев твой заслужили?
Какой изменою, крамолой или бунтом?
Злодеи наши тенью подозренья
Покрыли только нас перед тобою.

Им бог судья. Они тебя напрасно
Встревожили, державного владыку.
На отчину смиренную твою
Прогневали.

Но мы, всех благ на свете выше
Твой упокой многоцелебный ставя,
Мы признаем Назарьево посольство,
Мы называем государем нашим
Тебя, коль ты от нас сего желаешь, —
Лишь кровь христьянская престала б литься:
И так новогородская земля
Вся вывоевана грозой твоею,
Вытравлена и выжжена, людьми
Хорошими вся выбита. — Скажи нам,
Молящимся перед тобой с слезами:
Чем можем возвратить твою мы милость,
И тяжкую опалу снять с себя?
Мы рады исполнять твои веленья.