Август Стриндберг - Полное собрание сочинений. Том 2. Повести. Рассказы. Драмы

Тотт. Разве это так заметно?

Гарди. От людей, которые любят, исходит свет, и вблизи их всем становится тепло. Ты счастлив Тотт?

Тотт. Самое большое счастье всегда отравляется предчувствием его конца.

Гарди. Почему же конца?

Тотт. Почему?.. Я не раз любил и прежде… Но когда наступал разрыв, я имел обыкновение сам низвергать своего идола, смешивать его с грязью, и делу конец. Таким образом я оплакивал событие не более двух недель.

Гарди. Это, кажется, единственный случай, когда мужчине позволительно плакать.

Тотт. Но тут слезы не помогут. На этот раз мое чувство так высоко и свято, что порви она со мной я не вынесу.

Гарди. Бедный Тотт!

Тотт. Знаешь, я почему-то уже заранее страдаю. Не могут ли философы объяснить, почему любовь приносит самые глубокие страдания? Я наблюдал за Иоганном Банер, когда он был влюблен. Герой превратился в ребенка; с полдюжины носовых платков насквозь смачивал слезами. А самое главное, что все смеются над этими страданиями. Магнус, по твоему она играет мной?

Гарди. Может ли женщина не играть? Игра в любовь та же игра.

Тотт. Но играть небом и адом — опасно.

Гарди. Случается, что умирают.

Тотт. Я влюблен в нее, как мальчик, преклоняюсь перед ней, как перед высшим существом, и считаю ее моей первой любовью.

Гарди. Ты считаешь ее высшим существом?

Тотт. Да, именно. Разве ты не замечаешь, что она точно парит над жизнью, что всё обыденное в её глазах совершенно ничтожно. Самую корону она может растоптать ногами. Я убежден, что в один прекрасный день это так и случится.

Гарди, насторожившись. Ты думаешь?

Тотт. Я думаю, что эта орлица — дитя воздуха, и потому ей тяжело двинется здесь на земле. Если б я мог последовать за ней!

Гарди. Но ведь она никогда ни над чем не задумывается, ничего не делает, ни к чему не стремится.

Тотт. Потому что она ничем не хочет быть связана.

Гарди. У неё не существует никаких определенных взглядов.

Тотт. Зачем ей они? Все эти определенные взгляды через каких-нибудь десять лет становятся устаревшими. Она же вечно юная, вечно новая!

Гарди. Боже! Как он любит!

Тотт. Да, люблю!

Гарди. У неё нет недостатков?

Тотт. Нет, потому что свойства её натуры не исчерпываются мещанскими понятиями достоинств и недостатков.

Гарди. Замечал ты постоянные перемены её лица?

Тотт. У портного Хольма и всей ему подобной челяди по одному лицу — у Кристины их легион, потому что душа её способна вместить целый мир.

Гарди. Ну пускай хоть сотню миров!

Тотт. Только я могу вполне оценить её красоту, только я вижу настоящую Кристину, потому что люблю ее — от вас же многое ускользает.

Гарди. Да, Тотт умеет любить, хоть и причислял себя к женоненавистникам.

Тотт. Я и остался женоненавистником, но Кристина не похожа на других женщин. Как тебе известно, она сама женоненавистница. Так что мы и в этом сходимся.

Гарди. Берегись этого мнимого женоненавистничества; быть может, это ни что иное, как ловушка.

Тотт. Она даже в своих мемуарах пишет, что синоним слова женщина — маска…

Гарди. Да, пишет… а ты веришь всему, что написано?.. Не читала ли еще она тебе отрывки из Эврипида? Тотт. Читала. А ты почему это знаешь? Гарди. Позволь мне об этом умолчать, Клаус.

Королева входит под впечатлением дружеской беседы с добродушным Штейнбергом, в руках её письмо.

Тотт и Гарди встают.

Кристина в задумчивости делает Тотту знак рукой, чтобы он удалился.

Тотт злобно смотрит на Гарди и медлит.

Кристина повторяет свой жест.

Тотт удаляется.

Гарди торжествует, предполагая, что Тотт попал в немилость. Уже?

Кристина, сдерживая улыбку, делает строгие глаза. Она рвет письмо и бросает на пол.

Гарди смелее. Отставка?!

Кристина садится, приглашает сесть Гарди, кладет между собой и им меч и с загадочным выражением в лице смотрит на Гарди.

Гарди. Между нами!..

Кристина продолжает смотреть на него пристально и странно.

Гарди, как бы в рассеянности вынимает из кармана футляр и вертит его в руках.

Кристина. Что это у тебя в руках?

Гарди. Взятка!

Кристина. Жене! Пластырь домашнего мира! За что?

Гарди. За разврат и непокорность, понятно.

Кристина. Вы хотите ее подкупить? Зачем же было жениться?

Гарди. Тебе вероятно лучше, чем кому-либо известно, зачем ты женила меня на Марии Евфросинии.

Кристина. Слушай, Магнус, не продашь ли ты мне Экользунд?

Гарди. Я только что введен во владение.

Кристина. Ну, так что ж?

Гарди. Карл Густав покупает?

Кристина. Нет! Да не всё ли тебе равно! Сколько ты хочешь за него?

Гарди. Я не желаю его продавать!

Кристина мужским голосом, громко и властно. Своему королю?

Гарди. Королеве!

Кристина берется за меч. Ты непременно хочешь напомнить мне, что я женщина?

Гарди. А разве это плохо?

Кристина, скандируя. Для меня, да! А знаешь ли, как бы мне хотелось когда-нибудь померяться с тобой силами в открытом поле; я бы доказала тебе, что ни в каком отношении не слабее тебя.

Гарди. Ты предлагаешь мне поединок?..

Кристина молчит, как бы внезапно погруженная в свои собственные мысли, чему-то улыбается, потом лицо её принимает совершенно другое выражение. Желаешь 70,000 талеров за Эскользунд?

Гарди. Смотря потому, кто будет наследником? Может быть это уже известно?

Кристина в смущении закусывает губы и опускает голову. Молчание.

Гарди. Прости, но ты сама напрашиваешься на оскорбление.

Кристина. Разве оскорблять так приятно?

Гарди. Оскорбить идола приятно, но оскорбить женщину, которую когда-то любил… О, как это больно! Но одна боль уменьшает другую.

Кристина. Все говорят о боли разлуки. Почему же я не чувствую? Прекрасно снова быть свободной!

Гарди. Снова?!. Подожди, когда-нибудь и ты почувствуешь… Это случится непременно, как случается со всеми, кто играет силами природы, её творческими силами, источники которых питают глубокие корни древа жизни.

Кристина. Каким же это образом?

Гарди. Ты играешь любовью, а разве ты не знаешь, что такое любовь?

Кристина. Конечно, — игра, и игра не серьезная. Скандируя. Но кто начинает игру, тот и должен терпеть её последствия… Резко меняя тон. Теперь можешь уходить! Прощай!.. Позови Тотта!

Гарди встает, но не уходит.

Кристина настойчиво подчеркивает. Камергера Тотта!

Гарди не уходит.

Кристина еще громче и настойчивее. Государственного советника Тотта!

Гарди. Государственного советника?

Кристина. Может быть теперь ты согласен продать мне Эскользунд?

Гарди. Да, теперь я согласен… Но теперь он стоит дороже.

Кристина. Сколько же?

Гарди дерзко. Пять миллионов!

Кристина вздрагивает, потом овладевает собой и говорит глухо. Магнус!.. Окажи мне услугу…

Гарди. Дорогая кузина, я всегда готов для тебя на всевозможные услуги, за исключением унизительных.