Федерико Гарсиа Лорка - Стихотворения. Проза. Театр (сборник)

Режиссер (останавливая его). Послушай, а если я стану крохотным жасминовым человечком?

Второй человек (Первому человеку). Идем. Не попадись ему на удочку! Я сам отведу тебя в развалины.

Режиссер (обнимая Первого человека). Я стану анисовой пилюлькой, застывшим тростниковым соком с берегов всех рек, а ты – высокой китайской горой в зарослях крохотных живых арф.

Первый человек (мечтательно глядя вдаль). Нет, не китайской горой. Я стану бурдюком со старым вином, что сотнями пиявок впивается в горло.

Третий человек.Нам придется расстаться.

Второй человек.Иначе сожрем друг друга.

Третий человек.Даже если я обрету свободу…

Режиссер и Первый человек молча борются.

Второй человек.А я найду свою смерть.

Третий человек.Предположим, у меня есть раб…

Второй человек.Если и есть, то лишь потому, что я – раб.

Третий человек.А если рабы мы оба, разве нам не под силу разорвать цепь?

Первый человек.Я позову Елену.

Режиссер.И я позову Елену.

Первый человек.Нет, не зови, не надо!

Режиссер.Не буду. И ты не зови. Чем захочешь, тем я и стану.

Все еще борясь, они исчезают в правой кулисе.

Третий человек.Столкнем их в колодец. И обретем свободу.

Второй человек.Ты обретешь. А я останусь рабом, и уже бесповоротно.

Третий человек.Пусть. Я все равно их столкну. Я хочу жить на своей земле, хочу пастушить, пить родниковую воду.

Второй человек.Ты забыл, что и я могу быть сильным? Мальчишкой я запрягал отцовских волов. И хотя орхидеи сковали мне кости, у меня еще остались мускулы, и они мне послужат, стоит лишь захотеть.

Третий человек (вкрадчиво). Так будет лучше для нас и для них. Идем! Колодец глубокий.

Второй человек.Я тебе не позволю!

Борются. Второй человек толкает Третьего человека, и оба исчезают в левой кулисе. Стена раскрывается. За ней гробница Джульетты в Вероне. Декорация узнаваема. Гирлянды роз, плющ. Джульетта лежит в гробнице. На ней длинное, как у балерины, белое платье с глубоким вырезом – видны ее розовые целлулоидные груди.

Джульетта (вскакивая). Умоляю вас! Я прошла три тысячи арок, и везде было пусто, никто мне не встретился. А мне так нужна помощь. Немного помощи и целое море сна. (Поет.)

Джульетта.А людей все больше! В конце концов они заберутся сюда, в гробницу, и влезут ко мне на постель. Что мне споры о любви? Что мне театр? Я хочу любить!

Первый Белый жеребец (входит с мечом). Любить.

Джульетта.Да. Той любовью, что длится один миг.

Первый Белый жеребец.Я ждал тебя в саду.

Джульетта.А надо было в гробнице.

Первый Белый жеребец.Ты такая же сумасшедшая, как была. Джульетта! Когда ты поймешь, как прекрасен день – рассвет, полдень, сумерки!

Джульетта.И ночь.

Первый Белый жеребец.Ночь – это другое. А днем можно развеять тоску, удрать отсюда, из этой холодной мраморной тюрьмы.

Джульетта.Как?

Первый Белый жеребец.Садись на меня!

Джульетта.Зачем?

Первый Белый жеребец.Я тебя умчу.

Джульетта.Куда?

Первый Белый жеребец.Во тьму. Там такие нежные ветви. На кладбище крыльев такая густая бахрома.

Джульетта (задрожав). А что ты мне подаришь?

Первый Белый жеребец.Самое тайное, что есть во тьме.

Джульетта.День?

Первый Белый жеребец.Мох, не видавший света, прикосновенье, что губит крохотные миры.

Джульетта.Разве не ты уверял меня, что нет ничего лучше дня?

Первый Белый жеребец.Чтобы открыть тебе ночь.

Джульетта (в ярости). На что мне ночь, глупый конь? Чему мне учиться у звезд и у пьяниц? Мне нужен крысиный яд, чтобы потравить назойливых посетителей. А крыс я не трону – они мне принесли маленький рояль и щеточку из китайского лака.

Первый Белый жеребец.Джульетта! Ночь – не мгновенье, но мгновенье может длиться всю ночь.

Джульетта (плачет). Довольно. Не хочу тебя больше слушать. Зачем тебе меня увозить? Слово «любовь» – это обман, зеркало, разбитое вдребезги, рябь на воде. А после ты бросишь меня в гробнице, как бросают все и повсюду, да еще уверяют, что никакой любви нет. Я измучилась и встала только затем, чтобы просить помощи. Пусть кто-нибудь выгонит их из моей гробницы – и тех, что разглагольствуют о моем сердце, и их подручных, что раздирают мне рот мраморными пинцетами.

Первый Белый жеребец.День – это призрак.

Джульетта.Я знала женщин, готовых умереть ради солнца.

Первый Белый жеребец.Пойми, один-единственный день, а после – любить! Все ночи, сколько их ни есть – любить.

Джульетта.Так все говорят. Все! Люди, деревья, кони. Я знаю наизусть все, что ты скажешь. Луна потихоньку рушит покинутые дома, подпиливает колонны и дарит червям малюсенькие фонарики, чтоб им было светлее в потемках черешен. Луна сует в окна спален маски болезней, обдает холодом животы беременных, а стоит мне замешкаться, оплетает плечи травой. Не смотри на меня так, конь. Я знаю, что тебя влечет. Когда я была маленькой, в Вероне, я видела коров – таких красивых коров на лугу. А после я видела их на рисунках в книжках и всегда вспоминала, когда шла мимо бойни.

Первый Белый жеребец.Любовь, что длится один только миг.

Джульетта.Да, один миг. И Джульетта совсем другая – живая, веселая, а не та, над которой вьется рой окуляров. Та, что была прежде – в Вероне. (За сценой снова раздаются голоса и звон шпаг.)

Первый Белый жеребец.

(Танцует.)

Джульетта.Вчера их было не меньше сорока, а я спала. Приходили паучихи и дети, а девушка прятала лицо в геранях, потому что ее изнасиловал пес. Но я была безмятежна. Если нимфы говорят о сыре, значит, он сделан из молока сирен или из клевера. Но теперь их четверо, их четверо, этих парней, что хотят приделать мне глиняные орешки и пририсовать чернильные усы.

Первый Белый жеребец.