Август Стриндберг - Красная комната. Пьесы. Новеллы (сборник)

Вот оно, его дурное предчувствие! Капитан был вне себя. Какая муха укусила его жену?! Это похуже сектантства!

Он разорвал бандероль и прочитал на обложке: Хенрик Ибсен, «Кукольный дом». Кукольный дом! Да, конечно! Его дом был прелестным кукольным домиком, и его маленькая женушка была его куколкой, а он сам — ее большой куклой. Они, играя, шли по усыпанной острым щебнем дороге жизни и были счастливы! Чего им не хватало? Какая была совершена несправедливость? Надо поглядеть, что об этом написано в книге.

Капитан читал три часа! Но умнее не стал. Какое это имеет отношение к нему и его жене? Разве они подделывали векселя? Нет! Разве они не любили друг друга? Любили! Он заперся в каюте и еще раз перечитал книгу, делая отметки синим и красным карандашом; и под утро сел писать жене. Он писал:

«Небольшой дружеский Аблатив, нацарапанный стариком Палом на борту „Ванадиса“ в Атлантическом океане вблизи Бордо (широта 45°, долгота 16°).

§ 1. Она вышла за него замуж, поскольку он любил ее, и поступила чертовски правильно, потому как, ежели бы она ждала того, кого бы любила она, мог бы произойти казус, что тот бы ее не любил, и тогда она бы поняла, где раки зимуют. Так как очень редко бывает, чтобы оба были безумно влюблены друг в друга.

§ 2. Она подделывает вексель. Весьма глупо, но ей не следовало говорить, будто она сделала это только ради мужа, потому что она ведь никогда его не любила; скажи она, что сделала это ради них обоих и ради детей, это было бы правдой! Понятно?

§ 3. После бала он пристает к ней с ласками, и это лишь доказывает, что он ее любит, и в этом нет ничего дурного; дурно только, что это показывают в театре. Il у a des choses qui se font mais qui ne se disent point [124] Есть вещи, которые делают, но о которых нельзя говорить (фр.). , так, кажется, говорит один француз. Кстати, писатель, будь в нем чувство справедливости, должен был бы показать обратный случай: la petite chienne veut, mais le grand chien ne veut pas [125] Сучка хочет, а кобель — нет (фр.). , как сказал Оллендорф (сравни баркас на Даларё).

§ 4. Ее намерение — когда она обнаруживает, что муж просто свинья, а он и есть свинья, так как готов простить ее, поскольку обман не раскрылся, — уйти и бросить детей, ибо она не достойна их воспитывать, — не очень удачное кокетство. Она была глупой коровой (не учат же в семинарии, что подделывать векселя разрешено), а он — быком, и теперь они могут мирно идти в одной упряжке. Уж чего-чего, а оставлять детей на воспитание такому ослу, которого она презирает, никак не годится.

§ 5. Таким образом, после того как Нора увидела, какая скотина ее муж, у нее появляется еще более веская причина остаться с детьми.

§ 6. То, что муж не оценил ее раньше по достоинству, не его вина, поскольку ее достоинства проявились только после заварушки.

§ 7. Нора была раньше взбалмошной девчонкой, она и сама этого не отрицает.

§ 8. Налицо все гарантии того, что с этих пор они будут тянуть лямку ровней: он раскаялся и хочет исправиться; она тоже! Прекрасно! Вот тебе моя рука — начнем сначала! Два сапога пара! Что в лоб, что по лбу. Ты была дурой, и я вел себя как дурак! Ты, моя маленькая Нора, была плохо воспитана, и я, старая сволочь, не лучше. Повинимся оба! Бросай тухлые яйца в наших воспитателей, только не попади в меня… Я, хоть и мужчина, невиновен в такой же степени, что и ты! Может, даже чуть невиновнее, потому что женился по любви, а ты — по расчету! Так давай же станем друзьями и будем вместе обучать наших детей той драгоценной науке, которой научила нас жизнь!

Все ясно? All right! [126] Отлично! (англ.) Все это написал капитан Пал-тугодум своими негнущимися пальцами!

Ну вот, моя любимая куколка, я прочитал твою книгу и высказал свое мнение. И какое же это имеет отношение к нам? Разве мы не любили друг друга? Разве мы все еще не любим друг друга? Разве мы не воспитывали друг друга, не сглаживали углы — ты ведь, наверное, помнишь, что вначале и у нас не обходилось без сучков и заноз? Так что же это за глупости? К черту Оттилий и семинарии! Непростую книжицу ты мне подсунула. Она похожа на плохо обозначенный фарватер, того и гляди сядешь на мель. Я взял циркуль, проложил курс и избежал мелей. Но второй раз такого не повторю. Пускай сам черт щелкает такие орешки: их разгрызаешь — а внутри чернота. А сейчас желаю тебе покоя и счастья и чтобы ты опять стала умницей-разумницей. Как мои малыши? Ты забыла о них написать! Небось слишком много думала об этих благословенных детках Норы (которые существуют только в книге!). „Плачет ли мой сынишка, играет ли моя липа, поет ли мой соловей и танцует ли моя куколка?“ Пусть она всегда танцует, и тогда старик Пал будет доволен. Благослови тебя Господь, и пусть никакие дурные мысли не встанут промеж нас. Я так тоскую, что и сказать не могу. И вот должен писать рецензии на пьесы! Сохрани Господь тебя и малышей, поцелуй их в губы от твоего старого верного Пала».

Закончив письмо, капитан спустился в кают-компанию выпить грогу. С ним был судовой врач.

— Хо-хо! — воскликнул капитан. — Чувствуешь, как воняет старыми штанами! Хо-хо! Сурабайя! Вздернуть бы их, черт меня подери, на катблоке на фор-топ да, взяв нижний риф, проветрить при Н. В. до Н.! — Врач ничего не понял. — Оттилия, Оттилия, чтоб ее…! Всыпать бы ей по первое число! Отправить чертовку в кубрик да спустить на нее матросов при задраенных люках! Уж я-то знаю, чего нужно старой деве!

— Что с тобой, Пал? — спросил доктор.

— Платон! Платон! К черту Платона! Да, поболтайся полгода в море, будет тебе Платон! Вот тогда и говори про этическое! Этическое! Хо-хо! Готов душу заложить — получи Оттилия свое «горячее», мигом забыла бы про Платона!

— Да в чем дело-то?

— А-а, ни в чем. Послушай-ка. Вот ты — врач. Как там насчет баб, а? Это ведь опасно — долго не выходить замуж? Они становятся немножко того… ку-ку… с поворотом на один галс. Верно?

Врач высказал свою точку зрения по этому вопросу, закончив сожалением о том, что всех самок оплодотворить нельзя. В природе — где самец живет в основном полигамно, поскольку имеет возможность без труда прокормить малышей (за исключением хищников), — не существует таких аномалий, как незамужние самки. В цивилизованном же обществе, где тот, кому хватает хлеба на пропитание, почитается счастливчиком, эти аномалии — явление обычное, и женщин, как правило, больше, чем мужчин. Поэтому надо быть добрым к незамужним девушкам, ведь их участь ужасна!

— Добрым! Легко сказать! Они-то не желают быть добрыми! — Тут капитана прорвало. И он рассказал все, не забыв даже упомянуть про написанную им рецензию.

— Ах, они пишут так много ерунды! — сказал доктор и закрыл крышкой чашу с тодди. — Все крупные проблемы в конечном счете решаются только с помощью науки. Науки!