Уильям Шекспир - Венецианский купец

И повод мне дадите к обвиненью.

Синьора, вы меня лишили слов!

Лишь в жилах кровь моя вам отвечает.

В моей душе такое же смятенье,

Какое после речи благосклонной

Любимого монарха наступает

В жужжащей, полной радости толпе,

Когда в ней воедино все слилось,

Смешалось в хаос радости всеобщей

С словами и без слов. Коль этот перстень

Расстанется со мной, — расстанусь с жизнью;

Тогда скажите вы: Бассанио умер!

Синьора и синьор, теперь для нас,

Увидевших венец своих желаний,

Настал черед кричать: дай бог вам счастья!

Синьор Бассанио, милая синьора,

Желаю вам всего, что вы хотите.

Мне к этому ведь нечего добавить! 55

Когда же брачных клятв своих обмен

Торжественно свершите вы, прошу —

Тотчас и мне позвольте обвенчаться.

От всей души, коль ты найдешь жену.

Благодарю; вы мне ее нашли.

Мой взгляд, синьор, не меньше быстр, чем ваш;

Вы госпожу увидели, а я —

Прислужницу. Вы полюбили — также

И я. Как вы, я мешкать не люблю.

Вот здесь, в ларцах, судьба таилась ваша,

Но также и моя, как оказалось.

За нею я ухаживал до поту

И клялся так, что в горле пересохло

От пылких клятв; и наконец, вполне

Растрогавши красавицу, добился

Согласия — с условьем, если счастье

Отдаст вам госпожу.

Нерисса, правда?

Да, госпожа, коль вы на то согласны.

И ты, Грациано, говоришь серьезно?

О да, синьор!

Наш пир весьма украсит ваша свадьба.

Мы с ними побьемся об заклад, у кого родится первый мальчик — на тысячу червонцев.

Как, и поставим все на карту?

Нет; в этом случае выиграть нельзя, если все поставить на карту.

Но кто идет сюда? Лоренцо с милой

Язычницей? Как! Старый друг Салерио?

Входят Лоренцо, Джессикаи Салерио, посланец из Венеции.

Лоренцо и Салерио, прошу вас, —

Коль новость положенья моего

Мне власть дает принять вас. — Разрешите,

Мой ангел, мне друзей и земляков

Просить гостями быть?

И я прошу их:

Я рада им, супруг мой.

Благодарю, синьора. — Я, синьор,

Не собирался навестить вас здесь;

Но встретился с Салерио по пути —

И он просил меня, чтоб с ним пошел я,

Не принимая отговорок.

Да,

На то причины есть. — Синьор Антонио

Привет вам шлет.

(Отдает Бассанио письмо.)

Еще не вскрыв письма,

Прошу сказать, как друг мой поживает.

Не болен он, коль не считать души;

И не здоров — душой. Его письмо

Вам объяснит все дело.

Бассаниочитает письмо.

Нерисса, чужестранку обласкай.

Салерио, руку. Что в Венеции слышно?

Как царственный купец, Антонио добрый? 56

Удаче нашей будет рад он, знаю;

Мы, как Язоны, добыли руно.

Найди вы то руно, что он утратил!

Недобрые в письме, должно быть, вести —

Согнали краску всю с его лица.

Друг умер, верно; что б еще могло

Так выраженье изменить мужчины

Столь твердого? Как! Хуже все и хуже? —

Бассанио! Я ведь ваша половина;

Позвольте ж мне по праву половину

Того, что есть в письме.

Любовь моя,

Здесь самые ужасные слова,

Когда-либо чернившие бумагу!

Когда я вам открыл свою любовь,

Я честно вам сказал, что все богатство

Мое в крови: я истый дворянин.

Я правду вам сказал; но, дорогая,

Себя считая за ничто, и тут

Похвастал я, сказав, что ничего

Я не имею, — должен бы сказать я,

Что меньше я имею, чем ничто.

Себя всего я другу заложил,

А друга — злейшему его врагу,

Чтоб денег мне достать. Вот вам письмо:

Бумага эта — точно тело друга;

На ней слова — зияющие раны —

Кровоточат. — Но правда ли, Салерио,

Ужель погибло все, без исключенья?

Из Триполи, из берберийских стран, 57

Из Мексики, двух Индий 58, Лиссабона,

Из Англии? И ни один корабль

Не спасся? Все разбились об утесы,

Грозу купцов?

Нет, ни один, синьор.

Притом теперь, хотя б имел он деньги

Наличные, чтоб уплатить жиду, —

Тот не взял бы. Я не встречал созданья

Во образе людском, чтобы так жадно

Стремилось человека погубить!

Он день и ночь не отстает от дожа;

Твердит, что попрана свобода будет

В Венеции, когда ему откажут.

Знатнейшие сенаторы, сам дож,

Купцы — его все тщетно убеждали;

Не хочет он от кляуз злых отречься:

«Просрочка… правосудье… неустойка!»

Еще при мне он клялся — я слыхала —

Тубалу с Хусом, землякам своим,

Что хочет получить он лучше мясо

Антонио, чем в двадцать раз ту сумму,

Что задолжал он. И, синьор, я знаю, —

Когда закон, и высший суд, и власти

Не вступятся — погиб Антонио бедный!

Ваш близкий друг в такой беде, скажите?

Ближайший друг, добрейший человек

С душой честнейшею, не устающей

Творить добро; да, человек, в котором

Дух древних римлян больше проявился,

Чем в ком-либо, в Италии рожденном.

Что должен он жиду?

Три тысячи червонцев за меня.

Как! Только? Шесть ему вы заплатите

И выкупите вексель; вдвое, втрое —

Скорей!… Чтоб допустить такого друга

Хоть волос потерять из-за Бассанио!

Пойдем же в храм; меня вы назовете

Женой, а там — скорей в Венецию, к другу!

Вы не должны у Порции в объятьях

Покоиться с тревожною душой.

Дам золота, чтоб в двадцать раз покрыть

Ничтожный долг! Потом вернитесь с другом

Сюда; а мы пока с Нериссой будем,

Как девушки и вдовы, ждать. Вперед!

В день свадьбы вас отъезд немедля ждет.

Приветствуйте друзей с веселым видом:

Так дорого купив, я вас не выдам.

Но прочитайте мне его письмо.

(читает)

«Милый Бассанио, все корабли мои погибли. Кредиторы мои делаются жестоки; положение мое очень плохое. Мой вексель жиду просрочен. И так как, заплатив по нему, мне невозможно будет остаться в живых, то между нами — все долги уплачены, и я только хотел бы увидеть тебя перед смертью. Однако поступай по своему усмотрению; если твоя любовь ко мне не побудит тебя приехать, пусть не побуждает и мое письмо».