Уильям Шекспир - Виндзорские насмешницы

Пускай цветы сладчайшие струят

На кресла ордена свой аромат.

Пусть каждое сиденье, герб и щит

От разрушенья время сохранит.

Вы, феи луга, образуйте в пляске

Кружок, подобный ордену Подвязки,

Зеленый, словно вешняя трава.

А из цветов сложите вы слова

«Honny soit qui mal у pense» 35, окраски

Такой же, как на ордене Подвязки.

Пусть зеленеют буквы этих слов

Меж красных, синих, белых лепестков,

Как на шитье узорно-драгоценном

У рыцаря под согнутым коленом.

Спешите, феи! Вам язык цветов

Понятней всех на свете языков.

Внемлите мне. Сегодня ровно в час

Под дубом Герна будет пир у нас,

Как нам велит обычай наш старинный.

Беритесь за руки и выступайте чинно.

Пусть светляки зажгут для нас скорей

Десятка два зеленых фонарей,

Пускай наш танец озарят их свечи…

Но, чур! Я чую запах человечий!..

Меня заметили. Спаси, господь,

Греховную и немощную плоть

От этого уэльского сатира!

Он съест меня, приняв за груду сыра.

О гнусный червь, ты проклят до рожденья!

Пускай для испытания огонь

Попробует лизнуть его ладонь.

Не тронет пламя праведного тела,

А если обожжет — так уж за дело!

Эй, факелы!

Ну что ж, начнем

Бревно испытывать огнем.

Ох! Ох! Ох! Ох!

Нечист! Нечист! Порочной полон страсти!

Ну, если так, он будет в нашей власти.

Сложите, эльфы, песенку о нем,

Об этом старом грузном волоките,

Испытывайте грешника огнем,

Его щиплите, жгите, щекочите!

Феи, танцуя, пробегают мимо Фальстафа, щиплют его и поют.

Стыд и срам повесам,

Одержимым бесом,

Кто живет под властью

Духа сладострастья!

Если ты в себе зажег

Вожделенья огонек

И порочными мечтами

Распалил желаний пламя, —

Будем мы щипать, колоть

Взбунтовавшуюся плоть.

Здесь щипнем и там щипнем,

Будем жечь тебя огнем

До тех пор, пока погаснут

Сонмы звезд и месяц ясный!

(Переворачивают Фальстафа, щекочут и щиплют его.) В продолжение этой сцены появляются Каюс, который убегает с феейв зеленом платье, Слендер, который убегает с феейв белом платье, и Фентон. Он убегает с Анной Пейдж. Звуки охотничьих рогов. Фальстафвстает и хочет бежать.

Пейдж, Форд, миссис Пейджи миссис Фордпреграждают ему дорогу.

Стой! Не уйдешь! Попался, толстый плут.

Ох, не к добру прикинулся ты Герном!

Пора прервать веселую игру.

Достигли мы всего, чего желали.

Сэр Джон Фальстаф, что думаете вы

Теперь о нас, о женщинах виндзорских?

Не правда ли, ваш головной убор

В лесу уместней, чем в семейном доме?

Ну что, сэр? Скажите по совести: кто из нас двоих оказался рогоносцем? Кто? Полюбуйтесь, мистер Брук: перед вами Фальстаф — рогатый мошенник. Вот его рога, мистер Брук. Он хотел отнять у Форда его жену и денежки, а познакомился только с его корзиной и с его дубиной, если не считать двадцати фунтов золотом, каковые сэр Джон Фальстаф не преминет возвратить мистеру Бруку, если пожелает получить своих лошадей, которые взяты мистером Бруком в залог.

Сэр Джон, нам с вами не повезло. Ни одно свидание нам не удалось. Я не возьму вас больше себе в любовники, но зато всегда буду считать своим оленем!

Я вижу, что из меня уже сделали осла!

Нет, вола. (Показывает на рога.) Оба доказательства налицо.

Так это, значит, были не феи. Признаться, и сам три-четыре раза подумал: тут что-то неладно!.. Однако нечистая совесть и внезапное помрачение ума заставили меня вопреки всякому здравому смыслу поверить в этот грубый балаган, в этих поддельных фей! Вот пример того, как умный человек может оказаться в дураках, ежели ум его занят глупостями!

Сэр Джон Фальстаф, покайтесь в своих грехах, оставьте пути разврата, и тогда ни феи, ни пагубные страсти не будут больше терзать вашу грешную плоть!

Хорошо сказано, отец сатир!

А вам, мистер Форд, я желаю побольше ревности к нашей святой церкви и поменьше ревности к вашей жене!

Клянусь, я больше не буду подозревать ее ни в чем, если только вы, ваше преподобие, не соблазните ее своей благочестивой проповедью.

Уж не сидел ли я слишком долго на солнце и до того высушил свои мозги, что они больше не могут отличить правды от самого грубого обмана? Даже этот уэльский козел брыкает меня своим копытом. Как мог я позволить нахлобучить на себя дурацкий колпак? После этого мне остается только подавиться ломтиком жареного сыра!

Из сыра, говорят, не выжмешь жира. А ваше чрево, сударь, туго набито жиром.

Вот до чего я дожил! Выносить такие дурацкие шутки, да еще от кого? От человека, у которого во рту каша вместо английского языка! Этого одного довольно, чтобы положить конец старому доброму разврату и веселым ночным похождениям во всем нашем королевстве.

А скажите мне, сэр Джон, по совести, как вы полагаете: ежели бы мы, замужние женщины, решились опрокинуть добродетель и принять на свою душу адский грех, — неужели бы мы выбрали для этой цели вас?

Этакий пудинг из требухи! Этакий мешок сена!

Этакий надутый пузырь!

Старый потертый бурдюк с прокисшим вином.

Лгун, злоречивый, как Сатана!

Нищий, как Иов!

И злой, как его жена!

Раб всех смертных грехов — пьянства, чревоугодия, стяжания, прелюбодеяния, сквернословия… Трактирный завсегдатай, любовник винной бочки!

Ладно, ладно, смейтесь надо мной, издевайтесь! Ваша взяла. Бейте лежачего. Мне даже нечего ответить этой уэльской фланелевой фуфайке. Само невежество топчет меня ногами. Делайте со мной что хотите!

Что хотим? А вот мы сейчас поведем вас, сэр, в город Виндзор, к некоему мистеру Бруку. Вы у него, насколько мне известно, выудили немало денежек, обещая свести его с женой некоего мистера Форда. Вам придется вернуть должок сполна. Я полагаю, это будет для вас самым чувствительным наказанием из всех, какие вам пришлось испытать за последнее время!

А впрочем, не унывай, рыцарь! Сегодня ночью я угощу тебя славным кубком вина за свадебным ужином, и у тебя будет случай вдоволь посмеяться над моей женой, которая сейчас так весело смеется над тобой. Ну-ка, ну-ка, скажи ей, что мистер Слендер только что женился на ее дочке Анне!