Пётр Киле - Санкт-Петербургский бал-маскарад [Драматическая поэма]

«О ком ты говоришь? О Сатане ли?
Ну, прямо все осатанели, -
С улыбкой к Люциферу обратясь, святой,
Его он не коснулся клеветой. -
Что ж мир перевернулся наизнанку?
На тронах восседают лишь останки?»

Меж тем у Рая Божий суд вершится.
«Что скажешь ты, Денница?»
«Раскаялся и благ?
Пусть так.
Какое дело мне до всяческих ничтожеств?
До нищих духом? Боже!
Гонимы лучшие умы
От века в век, и торжествует царство тьмы,
Из Ада восходя до света,
И в войнах содрогается планета,
Прекрасная, вся в зелени, в цвету, -
Не ты ль, Господь, в ней воплотил свою мечту?»
И небеса, за сферой сфера,
Отверзлись, словно зов,
И Люцифера
Ко трону Бога вознесло.

На просиявшем благодатью небосклоне,
Из света возникая, Бог воссел на троне,
Со сонмом лучезарных слуг,
Восставших в полукруг.
И Люцифер предстал пред ними,
Весь светел, горд, хотя по-прежнему гонимый.

«Я узнаю тебя, Денница!
Ужель изгнание его все длится?»-
Господь сказал
И слово милостиво дал.
«В Эдеме я ль взрастил познанья древо?
Иль мною из ребра Адама Ева,
Прелестная жена,
Ему в соблазн и грех сотворена?
Когда б не воля Провиденья,
Ведь ясно, не было б грехопаденья!»

«Но в Еве любопытство возбудил
Не ты?» - изрек архангел Гавриил.
«Адам и Ева, словно дети,
Имели сами на примете
И прелесть тайны наготы
В покрове легком красоты,
И стыд, и счастие в крови
С саморождением любви.
Любви ли к Богу иль Адаму,
Где место здесь греху и сраму,
Когда невинная любовь
Волнует дивно кровь
И мнится втайне счастье,
Как у зверей, в зачатье?
Любовь сошла из высших сфер.
И в чем повинен Люцифер?
Так ты, посланец Бога, прилетал к Марии,
Невинной в женах, взволновав ее впервые,
И ты имел блистательный успех.
Иль это тоже грех?»

Архангел Гавриил весь вспыхнул,
Бог брови удивленно вскинул.
«Однако, с чем ко мне явился ты, Денница? -
Сказал он. - Может так случиться,
Когда ты нрав не переменишь свой,
Вновь ангелы с тобою вступят в бой...»
«Всевышний! Я не уповаю на молитвы
И не чуждаюсь битвы.
Пусть ангелы погонятся за мной
В одной упряжке с Сатаной.
Добро со злом в союз вступая,
Во тьму уходит, как воронья стая
Над полем бесконечных войн,
И немы плач людской и стон.
И сколько раз под именем моим
Он выступал, а я - гоним.
А он всего лишь бес растленья,
И в спутники мне дан тобою, без сомненья.
Он всюду следует за мной, как тень;
Он - ночь, я - день!»

«Он сам к тебе пристал. За Духом возмущенья
Повсюду следует и Дух растленья,
Свободой и насильем упиваясь всласть!»
«Он жаждет захватить над миром власть!» -
«И он-то преуспел, не ты, Денница!
Кто ныне к красоте стремится?
К уродству всех влечет,
И наготе - почет, -
Архангел Гавриил заметил со злорадством. -
Свобода отдает все новым рабством!»

«Повинна ли свобода, о мудрец?
Днесь торжествует Золотой телец.
Восток и Запад ныне без различья
В него-то веруют, - изрек Денница. -
И Север обращен на Юг,
Как кровожадный друг.
Здесь благоденствие, там нищета и смута.
И это выгодно кому-то.
Природа оскудеет от потерь
Невосполнимых!» - Люцифер
Печально загрустил.

И слово взял архангел Рафаил:
«О чем толкует? Род, погрязший
В грехах, в насилье, да скорей угаснет.
Свершится Страшный суд.
И праведные жизнь вновь обретут
Навеки вечные, а грешники из Ада
Навеки смерть, так им и надо!»
«Воскресшие пребудут, как во сне,
Когда и миг, и вечность наравне
Неощутимы, жизнь в нирване,
Растений сон в тумане.
В том радости не вижу я,
Мне ближе круг земного бытия!» -
Воскликнул Люцифер, а Бог: «А, ну-ка,
Земная жизнь погибнет в страшных муках
И обратится в прах.
Тогда и ты познаешь страх!»
«Я воссоздам людей из света,
Когда прекрасная планета
Обречена в угоду Сатане, -
А скажут, по моей вине!» -
В тоске и грусти возгласил Денница.

«В гордыне бесподобной снова мнится,
Что равен он тебе, Господь!»-
В архангелах вскипела злость.
«Оставьте, - прошептал Всевышний, -
Весь пыл излишний.
Какая уж судьба кому дана,
Пусть с Люцифером бьется Сатана,
Как тень его исканий и сомнений,
Высоких, чистых вдохновений,
И в муках да родится новый мир,
В любви взлелеянный кумир!»
И небеса, смыкаясь, снизошли до склона
Земного лона.

Два световых луча неслись по кругу,
В погоне иль друг к другу,
Точь-в-точь, как НЛО,
И в небе вдруг темно, и вновь светло,
Так молнии бушуют в небосводе,
Рождая страх в природе
Знамением суда.
И снова два луча туда-сюда,
Два тела - ярче дня, темнее ночи -
Их испускали прямо в очи.
Но молнии сопровождал не гром,
Хотя в морях клубился шторм,
А голоса, ликуя и скорбя в бореньи,
Несли порывы и стремленья:
«Эй, Люцифер!
Что человек, что зверь, -
Вся тварь земная мне послушна
И в сладострастьи простодушно
Мне служит, мне, не Богу, - я один
Всей этой жизни властелин!»

Но Люцифер без возмущенья
Лишь рассмеялся: «Бес растленья!
Твой Бог-отец -
Всего лишь Золотой телец,
Эмблема власти и богатства,
Эмблема нищеты и рабства.
Нет, неспроста
Во всем есть мера - красота,
Закон природы.
Ему последуют народы,
И новый мир взойдет -
Не на Земле, так среди звезд!»
Тут ангелы, с небес взлетая,
Вниз бросились - за стаей стая...

«То схватка Люцифера с Сатаной
Над нашею страной!» -
Цари на площадь вышли из Собора,
Как в ожиданьи приговора.
Весь в вспышках полыхает небосвод
И град в пучине невских вод.
Потоп? Осада? Наводненье?
Иль это только наважденье?
Царь Петр велит подать коня,
И оба словно из огня,
Из меди, в пламени кипящей,
Повисли над долиной спящей.

«Проснись, Россия! Пробудись!
И вновь в могуществе явись,
Как после Нарвы
У сокрушительной Полтавы! -
Вещал, казалось, царь. -
В опасности отечества алтарь!»

Бывало, после смут и унижений
Ты находила путь свершений.
Тобой повержен он,
Европы злой кумир Наполеон.
В войне всемирной, в годы грозовые,
Слабея, гибла царская Россия,
И, потрясенная до самых до основ,
Вновь возродилась, утверждая новь,
Что старый мир не принял, и войною
Вновь разразился, вкупе с Сатаною.
Что ж ныне ожидает нас
В сей грозный, сей последний час?

Восток и Запад двуедины
Под знаком зверя ныне.
История крутит веретено,
Россия - слабое звено, -
С обрывом нитей - мир в руинах,
Как было в Риме и в Афинах, -
Она ж воспрянет ото сна,
И сгинет Сатана.

И слышен Хор: «Распята, как Мессия,
Россия, милая Россия.
Но возродится сей кумир,
И обновится мир!»