Бернард Шоу - Пьесы

ЭЛЛИ. Ах, пожалуйста, не надо, Гесиона.

МИССИС ХЭШЕБАЙ. Душенька, этот субъект сегодня приедет сюда с вашим отцом и будет приставать к вам. И не пройдет и десяти минут, как всем все станет ясно. Так зачем же делать из этого тайну?

ЭЛЛИ. Он совсем не боров, Гесиона. Вы не знаете, как он был добр к моему отцу и как я ему благодарна.

МИССИС ХЭШЕБАЙ (обращается к леди Эттеруорд) . Ее отец замечательный человек, Эдди. Его зовут Мадзини Дэн. Мадзини был знаменитостью, и это был близкий знакомый Эллиных бабушки и дедушки. А они были поэты – ну, как Броунинги… И когда Эллин отец появился на свет, Мадзини сказал: «Вот еще один солдат свободы». Так они его и назвали Мадзини. И он тоже по-своему борется за свободу, поэтому-то он так и беден.

ЭЛЛИ. Я горжусь тем, что он беден.

МИССИС ХЭШЕБАЙ. Ну конечно, душечка. Но почему же не оставить его в этой бедности и не выйти за того, кого вы любите?

ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД (внезапно вскакивает, не владея собой). Гесиона, ты меня поцелуешь или нет?

МИССИС ХЭШЕБАЙ. А зачем это тебе нужно, чтобы тебя целовали?

ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Мне не нужно, чтобы меня целовали, но мне нужно, чтобы ты вела себя прилично и как подобает. Мы сестры, мы не виделись двадцать три года. Ты должна меня поцеловать.

МИССИС ХЭШЕБАЙ. Завтра утром, дорогая моя. Прежде, чем ты намажешься. Терпеть не могу, когда пахнет пудрой.

ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Бесчувственная…

Ее прерывает вернувшийся капитан.

КАПИТАН ШОТОВЕР (обращаясь к Элли) . Комната вам готова.

Элли встает.

Простыни были совершенно сырые, но я переменил. (Идет на левый борт, к двери в сад.)

ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Хм… А как мои простыни?

КАПИТАН ШОТОВЕР (останавливаясь в двери) . Могу вам дать совет – проветрите их или просто снимите и спите завернувшись в одеяло. Вы будете спать в прежней комнате Ариадны.

ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Ничего подобного. В этой жалкой каморке? Я имею право рассчитывать на лучшую комнату для гостей.

КАПИТАН ШОТОВЕР (невозмутимо продолжает). Она вышла замуж за чурбана. Она говорила, что готова выйти за кого угодно, лишь бы вырваться из дома.

ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Ты, по-видимому, просто притворялся, что не узнаешь меня. Я ухожу отсюда.

Из передней входит Мадзини Дэн. Это маленький пожилой человек, глаза навыкате, взгляд доверчивый, степенные манеры. Он в синем саржевом костюме и в расстегнутом макинтоше. В руках мягкая черная шляпа вроде тех, что носят священники.

ЭЛЛИ. Наконец-то! Капитан Шотовер, вот мой отец.

КАПИТАН ШОТОВЕР. Этот? Чепуха! Ни капельки не похож. (Выходит в сад, сердито хлопая дверью.)

ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Я не допущу, чтобы меня умышленно не замечали и делали вид, что принимают за кого-то другого. Я пойду и сию же минуту объяснюсь с папой. (Мадзини.) Простите, пожалуйста. (Уходит за капитаном, небрежно на ходу кивая Мадзини, который на ее кивок отвечает поклоном.)

МИССИС ХЭШЕБАЙ (радушно пожимая руку Мадзини). Как это мило с вашей стороны, что вы приехали, мистер Дэн. Вы не обижаетесь на папу, не правда ли? Он у нас совсем сумасшедший, но абсолютно безобидный. И при этом необыкновенно умный. Вы еще побеседуете с ним, и с большим удовольствием.

МАДЗИНИ. Я надеюсь. (Элли.) А вот и ты, Элли, милочка. (С нежностью берет ее под руку.) Я вам очень признателен, миссис Хэшебай, за то, что вы так добры к моей дочери. Боюсь, что у нее не вышло бы никакого праздника, если бы не ваше приглашение.

МИССИС ХЭШЕБАЙ. Да нет, что вы. Это так мило с ее стороны, что она к нам приехала, она будет привлекать сюда молодых людей.

МАДЗИНИ (улыбаясь) . Боюсь, что Элли мало интересуется молодыми людьми, миссис Хэшебай. В ее вкусе скорее положительные, серьезные люди.

МИССИС ХЭШЕБАЙ (с внезапной резкостью) . Может быть, вы снимете пальто, мистер Дэн? Там в углу в передней – шкаф для пальто, шляп и всего прочего.

МАДЗИНИ (поспешно выпуская руку Элли) . Да, благодарю вас. Мне, конечно, надо было… (Уходит.)

МИССИС ХЭШЕБАЙ (выразительно) . Старая скотина!

ЭЛЛИ. Кто?

МИССИС ХЭШЕБАЙ. Кто! Да он – вот этот, он самый. (Показывает пальцем, вслед Мадзини.) «Положительные, серьезные»… скажите!

ЭЛЛИ (пораженная). Неужели это может быть, чтобы вы сказали так о моем отце!

МИССИС ХЭШЕБАЙ. Сказала. И вы это отлично знаете.

ЭЛЛИ (с достоинством) . Я немедленно ухожу из вашего дома. (Поворачивается к двери.)

МИССИС ХЭШЕБАЙ. Если вы только посмеете, я сейчас же доложу вашему отцу, почему вы это сделали.

ЭЛЛИ (оборачиваясь) . Но как вы можете так обращаться с вашим гостем, миссис Хэшебай?

МИССИС ХЭШЕБАЙ. Мне казалось, что вы зовете меня Гесиона.

ЭЛЛИ. Теперь – конечно нет.

МИССИС ХЭШЕБАЙ. Отлично. Я расскажу все вашему отцу.

ЭЛЛИ (в страшном огорчении). Ах!

МИССИС ХЭШЕБАЙ. Если вы только двинете пальцем, если только хоть на минуту станете на его сторону, против меня и против вашего собственного сердца… я поговорю с этим прирожденным солдатом свободы так, что он потом целую неделю будет стоять на голове, этот старый эгоист.

ЭЛЛИ. Гесиона! Мой отец эгоист? Как мало вы знаете…

Ее прерывает Мадзини, который врывается, запыхавшийся и взволнованный.

МАДЗИНИ. Элли! Менген приехал. Я думал, может быть лучше тебя предупредить. Простите меня миссис Хэшебай, этот престранный старый джентльмен…

МИССИС ХЭШЕБАЙ. Папа? Вполне согласна с вами.

МАДЗИНИ. Ах, простите… Ну да, разумеется. Меня несколько смутило его обращение. Он заставил Менгена что-то там делать в саду. И требует, чтобы и я тоже…

Раздается громкий свисток. Голос капитана. Боцман, наверх! Снова громкий свисток.

МАДЗИНИ (растерянно) . О господи, мне кажется, это он зовет меня… (Поспешно выбегает.)

МИССИС ХЭШЕБАЙ. Вот мой отец – это действительно замечательный человек!

ЭЛЛИ. Гесиона, выслушайте меня. Вы просто не понимаете. Мой отец и мистер Менген были еще детьми, и мистер Мен…

МИССИС ХЭШЕБАЙ. Мне совершенно все равно, чем они были. Только давайте лучше сядем, если вы собираетесь начать так издалека. (Обнимает Элли за талию и усаживает на диван рядом с собой.) Ну, душенька, рассказывайте мне все про этого мистера Менгена. Его все зовут Босс Менген, хозяин Менген, правда? Настоящий Наполеон промышленности и отвратительно богат. Верно я говорю? А почему отец ваш не богач?

ЭЛЛИ. Да папе вовсе и не следовало бы заниматься коммерческими делами. Его отец и мать были поэты. Они внушали ему самые возвышенные идеи. Только у них не хватало средств, чтобы дать ему законченное образование.

МИССИС ХЭШЕБАЙ. Воображаю себе ваших дедушку и бабушку, как они во вдохновенном экстазе закатывают глаза… Итак, значит, вашему бедному отцу пришлось заняться коммерцией. И он не преуспел в этом?