Сэмюэль Беккет - Про всех падающих

Горман.На Шин-роуд мистер Крим, но насчет лейки вы правы, тут вы правы, со шлангом я дал маху, тогда у нас и проточной воды-то не было… или была.

Крим.Шин-роуд — это та, что за лесопильной ямой Шеклтона?

Горман.Воду провели не раньше тысяча девятьсот двадцать пятого, а до этого, припоминаю, пользовались умывальником и кувшином.

Рев двигателя.

Крим.Шин-роуд, вы видали, что они с ней сотворили, я был там вчера с зятем, вы видали, что они сделали с нашими садиками и терновыми изгородями?

Горман.Ага, домишки, растущие, как чертополох, мусор, ей-богу, карточные домики, если приглядеться.

Крим.Карточные домики, точно подмечено, вспомните только камень, что шел на строительство соборов, ничто с ним не сравнится.

Горман.Ни тебе фундамента, ни погреба, ничего вообще, как, спрашивается, прожить без погреба, на сваях, что ли, на сваях, как в озерных поселениях, вот вам и весь прогресс.

Крим.Вы, Горман, не изменились ни на йоту, все тот же старый забавник. Дело-то к семидесяти пяти идет?

Горман.К семидесяти трем, к семидесяти трем, скоро к праотцам.

Крим.Да бросьте вы, Горман, бросьте, мне скоро семьдесят шесть, вы еще молодой человек, Горман.

Горман.Ах, мистер Крим, у вас всегда острота наготове.

Крим.А знаете, Горман, почему бы нам не покурить за разговором, в самом деле… ( Пауза. ) Дочка опять сигареты вытащила, не дает мне курить, лезет в чужие дела, черт возьми. ( Пауза. ) А, вот они, вот, угощайтесь.

Горман.Я вас в расход не введу?

Крим.Какой расход, Бог с вами, вот, возьмите.

Горман.Плотно набито, никак не вытащить.

Крим.Подержите пачку. ( Пауза. ) Ах, трещины на пальцах замучили! Попробуйте-ка вы.

Горман.Вот так. ( Пауза. ) А теперь хорошенько затянуться, и еще раз, хотя теперешние сигареты — это уже не то, помните в армии махорку, помните черную махорку, вот это был табак.

Крим.Ну, черная махорка, мой дорогой Горман, черная махорка, еще бы, табак высшей пробы, королевский табак, как не помнить. ( Пауза. ) У вас огонек при себе?

Горман.Вообще-то нет, жена мне запрещает.

Пауза.

Крим.Вытащила и мою зажигалку, мерзавка, мое старое огниво.

Горман.Ничего, не страшно, я на потом оставлю.

Крим.Мерзавка, ясно как Божий день, и зажигалку стащила, это ни в какие ворота не лезет, ни в какие ворота, у меня уже ничего своего не осталось. ( Пауза. ) Может, попросим вон того господина? ( Приближаются шаги. ) Прошу прощения, сэр, огонька не найдется?

Шаги удаляются.

Горман.Да, теперешняя молодежь, мистер Крим, такая молодежь пошла, до стариков им дела нет. Подумать только, подумать только… ( Внезапно воцаряется полная тишина. 10 секунд. Мелодия возобновляется, сбивается, прерывается. Тишина. Возвращается уличный шум. ) На чем мы остановились? ( Пауза. ) Ах да, армия, вас призвали в девятисотом, в девятисотом, в девятьсот втором, правильно я говорю?

Крим.В девятьсот третьем, девятьсот третьем, а вас в девятьсот шестом, так?

Горман.В девятьсот шестом, Четем.

Крим.Артиллерия?

Горман.Пехота, пехота.

Крим.Вы что-то путаете, пехота была не в Четеме, неужто не помните, в Четеме стояла артиллерия, вы, верно, в Кетерэме были, Кетерэм, пехота.

Горман.Четем, говорю вам, помню ясно как вчера, паб Моррисона на углу.

Крим.Гаррисона. «Привал у дубков» Гаррисона, мне ли не знать Четем. Сколько раз мы отдыхали там с миссис Крим, Четем я знаю изнутри, Горман, вдоль и поперек, «Привал у дубков» Гаррисона, на углу, как ее, эту улицу, ну там, на пригорке, ах, ну ничего, всплывет, мне ли не знать «Привал у дубков» Гаррисона на углу как ее, проклятье, скоро имя свое забуду, там еще сквер, сейчас вспомню.

Горман.Моррисон ли, Гаррисон ли, но стояли мы в Четхаме.

Крим.Да не может такого быть, в Четеме артиллерия стояла, неужели забыли?

Горман.Я был в пехоте, в Четеме, в пехоте.

Крим.Пехота, ну да, пехота, в Четеме.

Горман.Я вам о том и толкую — Четем, пехота.

Крим.Да не может такого быть, вы, наверное, с войной перепутали, с мобилизацией.

Горман.Мобилизация, помилуйте, я мобилизацию помню как вчера, мобилизация, нас сразу же передислоцировали в Чешем, или нет, в Честер, точно, в Честер, там еще был паб Моррисона на углу и горничная, как же ее, Джоанна, Джина, Джейн, самое начало войны, мы всё никак не могли поверить, Честер, о эти счастливые дни!

Крим.Счастливые дни, счастливые дни, ну это, пожалуй, чересчур.

Горман.Я хочу сказать — начало, те первые дни в Четхаме, мы все никак не могли поверить, да еще та горничная, как же ее звали, ну не беда, вспомню. ( Пауза. ) Ну и ваш сын, конечно.

Рев двигателя.

Крим.Кхм?

Горман.Ваш сын-судья.

Крим.У него ревматизм.

Горман.Ах ревматизм… Ревматизм — штука наследственная, мистер Крим.

Крим.Что вы такое говорите, у меня никогда не было ревматизма.

Горман.Вспоминаю свою бедную старую мать, всего шестьдесят ей было, а не могла и пальцем пошевелить. ( Рев двигателя. ) Лекарства от ревматизма так и не придумали, у них одни атомные ракеты на уме, мне-то повезло, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. ( Пауза. ) Ваш сын, да, его имя мелькало в газетах, дело Картона, как же мастерски он вел это дело, да уж, вполне может собой гордиться, жена как раз читала об этом снова в утреннем «Жаворонке».

Крим.Вы хотите сказать — дело Бартона.

Горман.Дело Картона, мистер Крим, сексуального маньяка, в суде ассизов.

Крим.Это не он, он не в суде ассизов, мой мальчик не там, вовсе нет, он в суде графства, вы хотели сказать судья… судья… как же его… Тот, что председательствовал в деле Бартона.

Горман.А я думал, что это он.

Крим.Конечно нет, говорю же вам, мой мальчик — в суде графства, а не в суде ассизов, да, в суде графства.

Горман.Ох, ну знаете ли, суд графства или ассизов, для меня это всегда было китайской грамотой.

Крим.Ах, но разница-то большущая, великая разница, гражданское дело и уголовное, совсем другая история, как бы гражданское дело попало в «Жаворонка», я вас спрашиваю?

Горман.Вся эта судебная машина, знаете ли, я так в ней и не разобрался, а теперь и подавно — все это китайская грамота.

Крим.Вам в суде доводилось бывать?

Горман.Однажды, ну да, когда разводилась моя племянница, когда это было, тому лет тридцать, ну да, тридцать лет назад, я был страшно встревожен, скажу вам, бедная малышка развелась через два года супружеской жизни, моя сестра так и не пришла после этого в себя.